– Не заговаривай мне зубы.
– Почему? Ты такая грустная, а мне не нравится, когда у тебя глаза на мокром месте. Не плачь, Женя. Мне действительно уже вовсе не так уж и больно.
– Разве я плачу?
Он кивнул.
– Не обязательно, чтобы слезы в три ручья лились. Ты плачешь. От жалости ко мне, от бессильного гнева, от несправедливости. Не стоит. Мне уже лучше, гнев не лучший помощник в жизни, а несправедливостей еще столько будет, что на все слез не хватит. Маленькому человеку несладко в любом мире, я думаю. Нам-то еще неплохо, потому что менестрели – самые свободные люди на Гатае. Ты мне лучше вот что скажи: мне там, в суде, не послышалось? Ты умеешь петь? И почему я узнаю об этом в таких обстоятельствах?
– А это что-то меняет?
– Разумеется! Женя, это так замечательно, что ты умеешь петь! Просто подруга менестреля – это одно, а вот два менестреля – это совсем другое. Ты наелась? Посуду помыла? Садись и пой.
– Что? – опешила Женя.
– Свою любимую песню. Я понимаю, что без музыки сложно… Дай-ка мне флейту, попробую подыграть.
Женя подумала: ну и спою. Тогда он поймет, что для застолья мои таланты годятся более чем, но вот для публичных выступлений – крайне сомнительно. И она запела:
– А напоследок я скажу: прощай, любить не обязуйся… С ума схожу иль восхожу к последней степени безумства…
Было это безумно и фантастично: сидеть на одеяле, расправив неудобную юбку, смотреть в завешанные светлыми прядями серые глаза и петь русский романс. Все звери в округе попадали в обморок, а людей, дай бог, здесь нет. Когда она закончила, Риэль попросил пересказать слова. Женя послушно – и профессионально – перевела, и поняла вдруг, что ей трудно различить русский и местный. Всеобщий. Линкос. Эсперанто.
– Вот и занятие мне на сегодня: сделать тебе хороший текст. Музыка красивая, я даже забыл, что собирался подыгрывать. Тут нужна не флейта, флейта простовата. Виола, да со смычком.
– Риэль!
– Ученица! Ты официально объявила, что являешься моей ученицей, так что изволь слушаться! – Серые глаза смеялись. – А теперь серьезно. У тебя небольшой, но красивый голос. Поверь, я все-таки полжизни пою за деньги, а до того пел бесплатно. Учиться тебе, конечно, есть чему, и я сумею тебя научить. Думаю, что у нас получится очень хороший дуэт…
– Девица на подпевке, – пробормотала Женя, и он, как ни странно, понял.
– Не совсем. Ну, вероятно, первым голосом петь мне, у меня сильнее намного, но сочетание высокого мужского и низкого женского голосов – это, я тебе скажу, просто чудо. Уж поверь. У меня большой опыт дуэта, потому что с Матисом мы пели чаще всего вместе. Люди специально приезжали нас слушать… – Он затих, погрузившись в болезненные воспоминания, потом встряхнулся. – Так что готовься к репетициям. И учти: я строгий учитель. Сама напросилась!
