– Хорошо поешь, – одобрил судья. – Душевно. Ну что ж, а-тан Гейт, девушка – спутница и ученица менестреля, а не продажная девка, так что вы не должны были продолжать… приглашать ее в гости.
– А менестрель не должен был ко мне прикасаться, – заявил Гейт. – Я требую, чтобы с ним поступили по закону. Требую, чтобы ему отрубили руку.
Риэль вздрогнул, а у Жени подогнулись колени, и она села прямо на пол около футляров. Кто-то начал ее поднимать, а ноги не слушались, и под нее подсунули табурет.
– Руку? Хм… Менестрель Риэль, я приговариваю тебя к наказанию плетьми и штрафу в размере десяти дин. Есть у тебя десять дин?
– Да, судья.
– Значит, платишь штраф, получаешь двадцать плетей и покидаешь город.
– Я требую! – заорал Гейт.
– А требовать у суда не положено, – спокойно ответил судья. – Менестрель не ударил вас, а только оттолкнул, так что между наказаниями есть выбор. К тому же, отрубив ему руку, мы делаем его совершенно нетрудоспособным, а значит, короне придется платить ему пожизненное содержание, он еще молод, так что платить придется долго. А я поставлен здесь для охраны интересов короны. Вы, а-тан, можете обжаловать мое решение в суде высшей инстанции. Приговор привести в исполнение немедленно.
У Жени так отчаянно кружилась голова, что она боялась шевельнуться, но когда Риэля повели к дверце за судейским столом и народ потянулся следом, она нашла силы встать и даже поднять футляры.
– И быстренько уводи его из города, – услышала она еле уловимый шепот, бредя мимо судьи, – если деньги есть, садитесь в дилижанс, через полтора часа отходит. Гейт мстительный.
Женя тупо кивнула. За дверью оказался задний дворик, уставленный всякими приспособлениями для наказаний. Включая огромный камень с прислоненным топором на длинной ручке. Риэлю что-то сказали, он послушно снял рубашку и повесил ее на колышек, поднял руки, и их закрепили на уровне плеч. А потом отчаянно зевающий упитанный и плешивый мужичок взял в руки плеть и начал охаживать его по спине, отчетливо считая удары. Кто-то поддержал Женю под руку.
– Ты смотри, девушка-то какая чувствительная…
– Так известно, менестрели, они ж не грубые… Ты не переживай, девушка, не страшно, через пару дней поправится…
Женя с ужасом смотрела, как вспыхивают рубцы на белой коже Риэля, как он вздрагивает, слышала, как судорожно втягивает воздух сквозь зубы.
– Не кричит, – одобрил чей-то голос, – а говорили, Риэль – слабак…
– Кто говорил-то – Торкис? Он тебе наговорит, если у него голос как у козы недоеной, а у Риэля – ну чисто посланца Создателя.
