Маркиз склонился над рукой Дэни и одарил её долгим оценивающим взглядом. Это был смазливый смуглый мужчина, красавец в типично итальянском стиле, и хотя он был ненамного выше Найджела Пойнтинга, создавалось впечатление, что он длиннее его раза в два.
Щуплый мистер Пойнтинг, - подумала Дэни, - мог быть довольно миловидной девушкой.
Возможно, он и сам так думал, судя по тому, что его засаленные волосы были достаточно длинны и одной артистической прядке разрешалось беспорядочно падать на белый лоб - видимо, чтобы оправдать частые грациозные потряхивания головой, которые периодически возвращали её на место. Немигающие глаза его были прозрачными и голубыми, как фарфоровые глаза старинной куклы. Несмотря на это, создавалось тревожное впечатление, что от них мало что может ускользнуть. Дэни испытала огромное облегчение, когда он жеманно взял маркиза за руку и удалился, оживленно беседуя про общих друзей в Риме.
Гасси Бингхэм, которую окликнула мисс Бейтс, поспешила уладить какие-то проблемы с багажом, уведя с собой Ларри Доулинга, а Дэни осталась сидеть у окна и страдать от очередного приступа паники. Служащие входили и выходили, внезапно появляясь в дверях и скользящим взглядом внимательно оглядывали комнату, и каждый раз она была уверена, что ищут именно её. Каждый незнакомец был или мог быть детективом в штатском, каждый падавший на неё праздный взгляд бросал её в дрожь. Сейчас её не могли остановить! Не сейчас, когда она уже почти достигла безопасного убежища. У неё болела голова, её знобило и подташнивало, и она напрягала все силы, чтобы не думать о событиях последних нескольких дней и об ужасной вещи, которую сказал Лэш прошлой ночью: "Этот тип должен быть в самолете вместе с нами".
Но это казалось абсурдным и невозможным. Не может быть и речи о том, чтоб это был кто-то из летевших вместе с ними из Лондона. Дэни беспокойно обернулась, чтобы осмотреть огромное, серое, пыльное пространство аэродрома, и едва она это сделала, снаружи мимо окна прошел человек. Это был араб Джемб - Салим Абейд - который был в самолете из Лондона. Она увидела, как он остановился в тени соседнего здания, чтобы поговорить с человеком, который, похоже, его поджидал - арабом с оливковой кожей в прекрасного кроя белом костюме.
Салим Абейд, видимо, говорил с тем же пылом, который проявил в Неаполе, и Дэни хотела бы знать, ограничивается ли разговор политикой. Он размахивал руками, пожимал плечами и сверкал глазами, но собеседник не проявлял особой заинтересованности и, не считая случайных беглых взглядов исподтишка на наручные часы, оставался непоколебимо безмятежен.
