1993) он попытался сделать так, чтобы редукционизм, философия сведения высшего к низшему, звучал романтично. Физика частиц — это высшая точка эпического поиска, «древнего поиска принципов, которые не могут быть объяснены терминами более глубоких принципов». Есть сила, движущая науку, указывает он, и это — простой вопрос «почему?». Этот вопрос заставлял физиков все глубже и глубже погружаться в сердце природы. В конце концов, утверждает он, сведение объяснений до все более и более простых принципов приведет к окончательной теории. Вайнберг предполагал, что суперструны могут привести к этому высшему объяснению.
Вайнберг, как и Виттен и почти все остальные его коллеги, глубоко верит в способность физики постичь абсолютную истину. Но одна черта делает Вайнберга очень интересным оратором, выступающим от своего племени: в отличие от Виттена он четко понимает, что его вера — это только вера; Вайнберг знает, что говорит он с философским акцентом. Если Эдвард Виттен — философски наивный ученый, то Вайнберг совершенно лишен наивности и простоты, что, возможно, пошло на благо его области.
Впервые я встретился с Вайнбергом в Нью-Йорке в марте 1993 года — во время затишья, до того как убили суперколлайдер, — на ужине, устроенном в честь публикации книги «Мечты об окончательной теории». Он был в прекрасном настроении, сыпал шутками и анекдотами об известных коллегах и размышлял вслух, как пройдет интервью с известным телеведущим Чарли Роузом, намеченное на поздний вечер того же дня. Желая произвести впечатление на Нобелевского лауреата, я стал сыпать именами. Я упомянул, что Фримэн Дайсон (Freeman Dyson) недавно сказал мне, что идея об окончательной теории — самообман.
Вайнберг улыбнулся. Большинство его коллег, сказал он, верят в окончательную теорию, хотя многие из них предпочитают не делиться этой верой. Я упомянул еще одно имя, Джека Гиббонса (Jack Gibbons), которого недавно избранный Билл Клинтон назначил советником по научным вопросам. Я сказал, что недавно брал интервью у Гиббонса, и тот намекнул, что Соединенные Штаты в одиночку не смогут позволить себе суперколлайдер. Вайнберг нахмурился и покачал головой, пробормотав что-то о вызывающем тревогу отсутствии понимания обществом интеллектуальных преимуществ фундаментальных исследований.
Ирония заключается в том, что сам Вайнберг в книге «Мечты об окончательной теории» привел слишком мало аргументов в пользу того, почему обществу
