– Просто если наши узнают истинный расклад, Тулли и Симон откажутся, – сказала Лиска. – Да и Майя, скорее всего, тоже.
Она тоже была права. Симон и Тулли, самые старые члены группы, участвовавшие еще в разработке «Стакса», никогда не скрывали, а скорее даже подчеркивали свои еврейские корни. Очень сильные прогеры. Безусловно, талантливые, и, безусловно, самоуверенные. Старшинство Лекса они признавали и, наверное, понимали, что живы только благодаря связям Лекса.
Тем не менее они ни за что на свете, ни за какие деньги не станут помогать нацистам, наследникам тех, кто устроил холокост. Скорее всего, они отскочат. Потеря для группы не смертельная, но неприятная. Кто знает, может, именно на них намекал Эйзентрегер, когда говорил, что, потеряв некоторых членов, команда Лекса станет неэффективной.
Дождь наконец начался. Мелкий, противный, моросящий – он сразу стал менять цвета асфальтовой дорожки, плитки, которой была покрыта площадка, бетонных ступенек.
Заторопился прогуливавшийся по парку народ. Кое-кто из предусмотрительных гуляк на ходу раскрывал зонтики.
Из заведения вышел официант. Подошел к их столику и предложил перенести все внутрь.
– Не надо. Счет пожалуйста, – сказал Лекс.
– Ты же ничего не заказывал, – сказал Андерс, посмотрев в спину уходящему официанту.
– А я и не собираюсь платить. Ладно. – Лекс поднялся. – Я еще подумаю, что и как. Завтра в три по Москве, на приватке. Всем. Будем решать, кто с нами, а кто против нас.
И, так же как и Бад, не попрощавшись, Лекс пошел прочь.
Лиска посмотрела на Андерса и поинтересовалась:
– А как же равновесие и баланс сил? Или ты уже переобулся?
– Всякое равновесие существует только для того, чтобы его когда-нибудь нарушить, – ответил Андерс и крикнул в сторону: – Счет принесите, пожалуйста!
Глава 7. Карма
Рейс Москва – Ростов-на-Дону, конец апреля 2007 года
Помимо обычного самолетного запаха, который присутствует в эконом-классах любой авиакомпании в мире, в этом самолете чувствовался запах алкоголя. Не омерзительно-рвотного, к счастью. Просто запах чего-то спиртосодержащего и ароматонесущего.
А еще в салоне была пробка среди рядов, но это обычное дело для самолетов такого класса.
Причину пробки и запаха Ник обнаружил, когда пробился сквозь толчею к своему месту: в паре метров впереди пьяный мужик сокрушался по поводу разлившейся бутылки коньяка. Стюардесса торопливо вытирала сиденье салфеткой и, кажется, едва сдерживалась, чтобы не обложить мужика матом.
