Он посмотрел по сторонам, словно пытался найти подходящее сравнение, затем махнул рукой и пошел прочь, даже не попрощавшись.
Лекс посмотрел на Андерса и Лиску. Те сидели притихшие, задумчивые, немного ошарашенные.
– Ну, что скажете? – мрачно спросил Лекс.
– А что тут скажешь? – хмыкнул Андерс. – Я ваще не понял, что это сейчас было.
– Это было предупреждение, – пояснила Лиска.
– Китайское?
– Тебя еще не отпустило? – едко полюбопытствовала Лиска.
– Ну, ладно, ладно… Я все понял. Синдикат и скинхеды – враги. Этот твой знакомый сказал нам, что если мы станем работать на Эйзентрегера, то нам крышка, и теперь нам надо решить, лезть туда или нет. Правильно?
– Только крышка будет не только нам, но и всему миру, – сказала Лиска.
– Ну, это по его словам. А может, мир действительно станет лучше и чище.
– Что-то я не помню, чтобы с приходом Гитлера мир стал лучше и чище.
– При чем тут Гитлер? Гитлер вообще был пешкой, чем-то вроде вывески у нацистов.
– Он вообще-то их вождем был, – напомнила Лиска.
– Точнее, громкоговорителем. Там всем заправлял Хаусхофер…
– Кто?
– Хаусхофер и Гесс, и если мы говорим о Германии как об империи, то сто лет назад…
– Заткнитесь оба, а? – нервно попросил их Лекс. – Плевать на то, что было сто лет назад. Плевать на то, что было десять лет назад, и на то, что было вчера. Надо решать, как действовать сейчас.
– Нашим сказать надо, – предположила Лиска и неуверенно добавила: – Наверное.
– Если вы не захотите связываться с Синдикатом и приведете убедительные аргументы, я скажу Северу, что наша команда стала неэффективной, и откажусь от его предложения. Лиска?
– Я не боюсь Синдиката, – ответила Лиска. – Я уже говорила, чего я боюсь. Шесть месяцев изоляции… Ну, там, клаустрофобия и все такое…
– Это время пролетит очень быстро, особенно если все это время работать, а не думать о клаустрофобии, – сказал Лекс. – У японских корпораций есть двух- и трехгодовые проекты. И ничего, люди работают.
– Да, я знаю. А по окончании контракта становятся миллионерами.
– И, как правило, заключают еще более выгодные контракты. Так что? Твое мнение?
– Я как все, – ответила Лиска и сразу же поправилась: – Как ты решишь, так и будет.
– Ясно. Андерс?
Андерс пожал плечами.
– Я у вас человек новенький…
– Но право голоса у тебя есть.
– Дружище, я как Лиска. В смысле, я – как ты скажешь. Скажешь «да», значит – да. Скажешь «нет», значит – нет. Но…
Андерс сделал многозначительную паузу и принял задумчивый вид.
