Проблема была в исине. Работая как спутник-навигатор в Сети, он был бесполезен без подключения к Интернету. Исин не мог развиваться без Сети, и первое время программисты ворчали, требуя либо исходники исина, его исходный код без настроек, либо дать возможность пользоваться Интернетом и подключать свои исины.
Эйзентрегер не мог дать ни того ни другого, однако он согласился войти в положение и не сильно давить с результатами. В общем-то, после этого программисты и стали все как один постепенно забивать болт на работу. Ну а что, деньги идут, работа, точнее ее видимость, создана – в общем, все довольны.
Все, кроме Лекса.
Пока его команда, в которой сейчас, по сути, руководил поляк, «в поте лица трудилась» над библиотеками, которые якобы должны были заставить исин начать самообучение программингу, – Лекс в это время засел в своей комнате и почти не покидал ее. Положа руку на сердце, трудно было бы сказать, что он работал – скорее, мучался в размышлениях, пытаясь совместить строчки кода вируса и исходников исина.
Он ходил мрачнее тучи и пару раз сорвал свою злость на Лиске, которая со своей навязчивостью просто попала под горячую руку.
А еще его мучали подозрения.
Лекс был не из тех людей, которые всюду видят заговоры и подставы. Но он все больше и больше сомневался в том, что Эйзентрегеру действительно был нужен результат, который он озвучил. С каждым днем Лекс укреплялся во мнении, что задача, поставленная Эйзентрегером, невыполнима в принципе и – что главное – кажется, сам Эйзентрегер не верил в то, что это выполнимо.
Ведь действительно, зачем собирать группу хороших программистов в каком-то богом забытом месте и ставить им дурацкие условия, которые никак не способствуют, а напротив, мешают выполнению задачи.
Что-то здесь было не то, только Лекс не мог понять, что именно.
Своими подозрениями он, конечно же, ни с кем не делился. Здесь даже стены имеют уши, а любые сомнения лучше всегда держать при себе, особенно если претендуешь на звание лидера.
Прошло около месяца после их разговора с Эйзентрегером. Лекс больше не общался с ним – отчеты делал поляк, который как-то незаметно занял роль руководителя группы во всех смыслах. Он раздавал таски, отчитывался перед Эйзентрегером и каждую неделю утверждал, что осталось еще совсем немного, одна-две недели.
В конце лета Эйзентрегер внезапно вызвал Лекса для разговора. Об этом ему сообщил поляк, только что сдавший нацисту очередной отчет.
