— Вас, дорогой Ватсон, я оставляю пока в покое. Отдыхайте, гуляйте и проводите время, как вам угодно. Берегите, впрочем, ваши силы, ибо они скоро понадобятся.
Затем, обернувшись к Вишнякову и Мясницкому, он добавил:
— А вы пока будьте у меня на квартире. Каждый час я буду давать вам знать по телефону, где я буду находиться, а вы будете принимать здесь и передавать мне донесения агентов.
Холмс зашел в другую комнату, служившую нам спальней и, когда вышел через полчаса оттуда, мы не узнали его. Это был самый обыкновенный мастеровой, в рваном картузе, из-под которого выбивались беспорядочно рыжеватые волосы.
Порыжевшие сапоги и грязный фартук, надетый на засаленный пиджачный костюм, дополняли его наряд.
Руки и лицо его были слегка вымазаны чем-то похожим на грязь.
Кивнув нам весело головой, он вышел из квартиры.
Я не видал его в этот день до позднего вечера.
Лишь изредка мы получали от него извещения о месте, в котором он находится в данный момент.
Получаемые донесения от остальных агентов не отличались ничем интересным.
Когда поздним вечером Холмс возвратился домой, он казался скучным и утомленным.
Я его не расспрашивал.
Ясно было и без расспросов, что он потерпел полную неудачу, и мне не хотелось раздражать его излишним любопытством, которое, в таких случаях, бывает особенно неприятным.
На следующий день он встал рано и снова исчез на целый день.
Без него к нам заходил Нат Пинкертон.
Американец был зол и говорил, что в этом преступлении сам черт сломит ногу.
— Итак, совершенно ничего? — спросил я.
— Ах, господа! Кое-что есть, конечно, но… этих следов чересчур недостаточно, чтобы раскрыть преступление.
Он наскоро выпил чаю и ушел. В этот вечер Холмс снова вернулся ни с чем.
Из отрывочных фраз я понял, что этот день он провел в доме князя Ободолева и куда-то ездил, чтобы разыскать еще кого-то.
Говоря короче — прошло три дня.
Мы скучали, зевали и злились.
Но и у Ната Пинкертона дело шло не лучше.
Как сейчас помню, наступил четвертый вечер.
Я, Вишняков и Мясницкий сидели за чайным столом.
Вдруг дверь отворилась и в комнату быстрым шагом вошел Холмс.
— Ну-ка, Ватсон, накиньте пальто, да пойдемте со мною!
— проговорил он быстро.
— А мы? — спросили оба сыщика.
— Вы пока побудьте дома! В случае, если я вызову, то вы, Вишняков, тотчас же прискачете к нам, а вы, Мясницкий, не отходите от телефона.
Не разъясняя ничего больше, он добавил:
— Вы, Ватсон, наденьте что-нибудь старенькое.
Страшно заинтересованный, я быстро переоделся, и мы вышли на улицу.
