Мистер Ван-Уик с неожиданной горечью позволил себе усомниться. В чем прогресс? — пожелал он знать.
Ну, как же… люди приблизились к пониманию истины, пристойности, справедливости, порядка, чести…
В большинстве случаев люди обижали друг друга по неведению. Теперь вывел капитан Уолей оригинальное заключение — приятнее жить на свете.
Мистер Ван-Уик шутливо возразил, что мистер Масси, например, не более приятен, чем пираты балинини.
Река не много выиграла от такой перемены. Пираты были по-своему не менее честны. Конечно, Масси не так свиреп, как Хаджи Даман, но…
— А что вы скажете о себе, дорогой мой сэр? — капитан Уолей засмеялся глубоким, мягким смехом. — Уж здесь-то нельзя отрицать перемены к лучшему.
Он продолжал говорить в шутливом тоне. Хорошая сигара лучше, чем удар по голове, — а такой прием ждал бы его на этой реке сорок — пятьдесят лет назад. Затем, слегка наклонившись вперед, он заговорил серьезно. Ему казалось, что эти бродяги странной, кровожадной ненавистью ненавидели всех людей, за исключением членов своего племени, моряков-бродяг. Со временем их разбою положен был конец, а каковы результаты? Новое поколение стало оседлым и проживает в благоденствующих деревнях. Он это утверждает на основании лично ему известных фактов. И даже немногие оставшиеся в живых старики изменились так сильно, что недобросовестно было бы вспоминать, как они в свое время резали людям горло.
Сейчас ему пришел на память один старик: почтенный старшина большой приморской деревни, расположенной в шестидесяти милях к юго-западу от Тампасука. Приятно было с ним встретиться и поговорить. Быть может, раньше он тоже был свирепым дикарем. Остановить людей, удержать их от зла может разум, высшее знание, высшая сила, да — сила, опирающаяся на бога и освященная, если применять ее в согласии с его волей… Капитан Уолей верил, что доброе начало заложено в каждом человеке, хотя и нельзя назвать мир счастливой обителью. В мудрости человеческой он был не столь уверен. Он допускал, что иногда нужно потрудиться, чтобы обнаружить доброе начало.
Люди могут быть глупы, бестолковы, несчастны, но по природе своей они не злы. По существу, они, во всяком случае, безобидны.
— Так ли это? — желчно вставил мистер Ван-Уик.
Капитан Уолей, снисходительный, уверенный в своей правоте, добродушно рассмеялся. Он заметил, что на памяти его — полвека. Струйки дыма мирно просачивались сквозь седые усы, скрывавшие его добрый рот.
