Получила ответ и приплыла.
Все понятно и не понятно ничего.
Нутром чую, докопалась до чего-то очень важного.
Я — змея, и в этом моя сила жизни. Пока не понятно как так.
Я хитрю, потому что без хитрости мне его не обвести — а вот это отзывается.
Точно.
Даже в душе что-то щемить начинает, словно если я это отпущу, я умру. Мне действительно надо хитрить. Я под час ловлю себя на этом, торможу, но ловлю уже тогда, когда оно вырывается чуть ли не само.
И это не западки.
Просто нужно хитрить.
Первый слой — культурный. Мама, причем, я не помню, чтобы она говорила об этом прямо, но это как-то было, что не надо всего рассказывать, что вообще умная женщина — хитрая, и нужно быть хитрее, если буцешь прямой—то, останешься без мужа, и счастливой не буцешь. Именно так, что не будешь счастливой, что прямолинейных не любят, и вообще, женщины должны быть хитрыми… И во мне вообще есть знание о том, что надо хитрить, блин, у меня возмущение на себя идет — его нужно обманывать, иначе он уйдет. Только дура может быть прямолинейной. И в пример мне приводили девчонок из класса, что вот, они настоящие девчоки, а я нет. Я очень простая и счастья не будет.
ССС. Любона
Хитрость — это вообще как некая сущность женщины.
Я помню, что протестовала, билась, а при этом все равно впитала в себя. Его надо как-то обвить, как-то приласкаться, и вообще надо быть настоящей женщиной.
Это какое-то искусство женское, которому обучают с малолетства.
Я описываю, а у меня прямо болит все изнутри, просто ломит.
Я рассматриваю свою змеистость, и пытаюсь её сбросить, и у меня ощущение словно я становлюсь голой, корежит аж все.
И еще, как ни странно, в моем сознании звучат слова: счастья не будет. Вот так — хитрить, извиваться, надо постоянно, иначе счастья не будет.
Он просто не захочет со мной жить…
Э… Кто он? Речь точно идет не о моем избраннике, это вообще все не про него. Это во мне звучит болонь.
Это я увидела.
Но телесные ощущения держат, и пока меня кореджет.
Хотя я чую, что без хитрости будет легче, и даже, наверное, счастливее. Пишу, а внутри голос — а кто его знает…
Вот ведь не думала, что моя хитрость так завязана с счастьем, и ведь как железно сидит, словно это мое естество.
Но ведь это не так. Я под этим слоем ощущаю себя другой.
Даже не просто ощущаю, я помню в детстве себя
другой. Значит все, что сверху — это наносное и не мое. Но я так стремилась быть женщиной, я боялась быть не счастливой, потому что у меня был пример перед глазами, и я училась и научилась.
