- Я все понял... Я понял... - погружаясь в сладкую дремоту, шептал Денис Александрович. Но только скажите, Каин, ружье-то вам зачем? Двустволка эта? Ведь такие симпатичные эти Зайцы и Изюбры? Белочка, тоже симпатичная, она рыженькая, хотя и проститутка наверное... Неужели вам их совсем не жалко, грешников этих?.. Вы же сам грешник, Каин?..
Шум леса за бревенчатой стеной нарастал. Шорох ветра, стук дождя, поскрипывание приоткрытых ставен. Эрвин Каин ответил шепотом почему-то голосом Генерала:
- Конечно, грешник. Думаешь приятно? Но я, все равно, вас всех отстреливаю периодически. Для поддержания правильной численности в популяции. Всех: и зайчиков, и изюбров. Так уж творческий процесс устроен. Не мною придумано. Я вас создаю своею мыслью, а потом... - он опять взял почти минутную паузу, - Создаю, а потом отстреливаю. Имеет же в конечном счете писатель право разорвать свою рукопись?!
- А зачем тогда морковка? Это же издевательство над живой природой? с трудом разлепляя глаза, спросил Денис Александрович, - Зачем же вы нас балуете, если потом отстреливаете?
- А потому, что сегодня на ужин была морковка! - голосом Женщины объяснил Эрвин Каин.
Стеариновый красный ночник растворился перед глазами Дениса Александровича, и, погружаясь в сладкую черноту сна, он еще успел подумать: "Он нас отстреливает!.. Парадокс!" * ПОСЛЕДНИЙ РОМАН
"Был ли написан третий роман? Определенно третий роман был. Но написан он не был. Да и можно ли назвать его третьим, когда он по временной шкале был первым?" - примерно так, представлял себе Эрвин Каин, будет начинаться статья, опубликованная лет через двести после его официальной кончины, написанная идиотом, ничего не смыслящим в художественном творчестве.
"Зондируя поверхность зеркал, зафиксировавших великого человека в младенчестве, - напишет идиот. - Разлагая на звуки сохранившуюся в веках его керамическую посуду, мы сегодня точно можем утверждать, роман был. Но мы, увы, не в состоянии воссоздать еще текста. Роман был создан КАИНОМ еще в младенческом возрасте, когда человек уже может творить, но не умеет даже говорить.
Почему, научившись писать. Великий Каин не предал свой первый роман бумаге? Ответа два: конъюнктура, поглотившая писателя, либо он постеснялся. И возможен ответ третий: он начисто забыл свой первый роман".
Эрвин Каин лежал в своей теплой, чисто застеленной кроватке и думал о статье, которая когда-нибудь будет написана. Говорить он не умел, но думал с самого рождения. Думал потому, что все помнил и все понимал. Но великие мысли постоянно сбивались на бытовые:
