* * *
Поставив «мины» на рейде порта и сфотографировав стоявшие на нем корабли и суда, «С-274» все так же в подводном положении вышла из Багренцовой, благополучно миновала на выходе из нее строй противолодочных кораблей, которые безнадежно ожидали ее, в пяти милях от берега всплыла и взяла курс в базу.
Ночь была на исходе. Льется себе и льется легкое тепло от повисшего над окоемом неяркого светила, обласкивает помаленьку все вокруг. Ровный желтой ясности свет растекается по розоватым каменистым сопкам, по прозрачным до самой потаенной глуби озерам, по серебристому ковру, обрызганному рдяными капельками мелких цветов. И кажется он чем-то сродни колыбельной: такой же напевный, ласковый, дремотный.
Любуйтесь вдосталь этой янтарной прозрачности ночью, тихо и безмолвно радуйтесь ей. В награду она наполнит вас легкой щемящей грустью, омоет вашу душу и высветлит все ваши тревоги и огорчения. И как-то незаметно для себя, исподволь обновитесь вы, очиститесь от всего, что тяготило, печалило вас. Такое же, как ночь, ясное и тихое умиротворение захлестнет вас и не отпустит до той поры, пока незаметно подкравшееся утро не обрушит на вас новые заботы.
Любуйтесь еще и еще! Во все глаза, во все сердце! Любуйтесь, а то задует знобкий северо-восточный ветер, притащит с собой непогодицу и одним махом выстудит, вывьюжит все — и небо, и землю, и море. Вмиг порушит прозрачную ночную сказку хмарной, снежной круговертью. Такое случается часто.
А пока на море лежало тихогладье. Лодка под ласковые всплески волн не торопясь подошла к поворотному бую, развернулась и, пофыркивая синим дымком, направилась к уже видимым невооруженным глазом бонам. Вылезла из-за сопки тощая железная труба кочегарки. Скоро дома.
Радько, увидев трубу, сладко потянулся и помечтал вслух:
— Вернусь домой — целую неделю одну манную кашу есть буду. За эти три дня, ей-богу, еще одну язву нажил.
Как ни будь коротка разлука, а сердце все равно сладко щемит от предвкушения скорой встречи с землей, родными, с запахами трав, с пеньем птиц, со всем тем привычным, что окружает тебя в нормальной земной жизни. Все-таки жизнь моряка противоестественна для человека. Романтична, интересна и вместе с тем вынуждает его к таким самоограничениям, к которым может приспособиться психика далеко не каждого. Поэтому и не из каждого получаются преданные моряки.
Всем на «С-274» не терпелось вступить на берег. Но особенно Березину. До чего же хорошо возвращаться домой победителем! Душа его радостно трепетала. Довольный собой, Геннадий Васильевич, сам того не замечая, чуть заважничал, заатаманился. Он вроде бы даже вырос сам над собой еще на полвершка.
