Радько и Золотухин, стоявшие здесь же на мостике, понимали состояние командира и деликатно помалкивали, чтобы не мешать ему.
Вдруг Логинов поднес к глазам бинокль и начал внимательно приглядываться к чему-то, пока еще неразличимому невооруженным глазом. Он смотрел минуту-другую, затем опустил бинокль и искоса глянул на вахтенного офицера старшего лейтенанта Лобзева. Маленький, суетливый Лобзев, словно шарик ртути, катался поперек мостика от борта к борту: то поднимался на металлическую подножку, приваренную к борту ограждения рубки, то торопился на другой борт, то оказывался на крыше рубки, где в специальном гнезде сидел сигнальщик. Суетливо смотрел вправо, влево и бежал на новое место. Мельтешил перед глазами без всякой причины и пользы.
— Справа десять на горизонте торговое судно, — доложил сверху сигнальщик.
— Есть! — в один голос ответили командир и Лобзев.
— Поздно заметили судно, Самохвалов. — Голос Логинова был ровен, спокоен, но сказано это было так жестко, с таким предгрозовым спокойствием, что даже Радько и Золотухин невольно подтянулись и переглянулись, точно проверяя друг друга: а не провинились ли и они в чем-нибудь. — Я наблюдаю за ним уже несколько минут. А вы находитесь выше меня. Вячеслав Станиславович, — подозвал Логинов Лобзева. Тот мгновенно подкатился к командиру и впился в него широко распахнутыми серыми глазами, показывая своим видом, что он весь внимание. Тихо, так, чтобы не услышал сигнальщик, но от этого не менее внушительно, Логинов сказал: — Я вами недоволен, Вячеслав Станиславович, вы слишком много суетитесь и поэтому невнимательны.
— Есть, товарищ командир. Понял, товарищ командир… Вы имеете в виду судно? Простите, товарищ командир, но у нас для того и стоит вахтенный сигнальщик, чтобы вовремя замечать изменение обстановки…
— Ничего-то вы не поняли, Лобзев. Вы, вахтенный офицер, первые глаза на корабле и первый ум. Именно на вас лежит вся ответственность за безопасность плавания корабля. Случись что, вы тоже будете оправдываться: сигнальщик, мол, проглядел? А?
— Никак нет, товарищ командир, не буду! Учту!
— К сожалению, это уже не первый случай.
Лобзев сразу потерял подвижность. Голос его потускнел.
— Есть, товарищ командир… Учту…
— Хотелось бы верить.
Когда Лобзев отошел и вновь взлетел на подножку, командир пригласил Радько и Золотухина вниз в кают-компанию.
— Познакомлю вас сейчас с одним разочаровавшимся в службе лейтенантом. Просит, чтобы дал «добро» на увольнение в запас.
