Вернувшись к месту службы и узнав, какой ценой досталось продвижение на два десятка километров, Эрих пребывал в шоке. В газетах происходящее на фронте описывалось в самых радужных тонах - враг бежит, русские толпами сдаются в плен, а трофеи не успевают подсчитывать. А тут оказывается, была настоящая бойня. Заходившие по служебным делам или просто на чашечку кофе офицеры, а также унтеры, с которыми демократичный Браун не чурался общаться на равных, поведали душераздирающие подробности кошмарного наступления.
Больше всего выжившие в этом аду любили рассказывать об ужасном танковом прорыве, к тому же случившемся в "пятницу тринадцатого". Когда лейтенант вежливо указывал на календарь, где 13 сентября значилось субботой, доморощенные нумерологи, вдруг ставшие на этой неправильной войне очень суеверными, снисходительно объясняли, что это еще хуже. В ту страшную ночь русские начали контратаку как раз в полночь, когда пятницу сменяет тринадцатое число. Сначала все шло хорошо, но потом из оврага, заполненного непроходимой грязью, вдруг вынырнуло не меньше десятка новейших советских танков, которые стали обстреливать наступающих с фланга. Хорошо еще, что успели вовремя выставить дымовую завесу, только это и спасло остатки атакующих. Но и потом самые неугомонные русские, пользуясь темнотой, подъезжали к немецким позициям, и зацепив тросами уцелевшие панцеры, утаскивали их к себе в тыл вместе со всем экипажем. Самое ужасное, что броня у вражеских машин была совершенно неуязвимой, и ее не могли пробить даже гаубичные снаряды.
Впрочем, один из собеседников Брауна - лейтенант Эйзель, служивший в артиллерийском полку, снисходительно посмеялся над этими сказками.
- Уже давно замечено, что при прорыве русских танков их количество преувеличивают раза в два или три. Так что максимум, что там было - это четыре панцера. Да сами посудите, будь у советов на этом участке десяток новейших машин, они бы раскатали нас в тонкую лепешку. Ну, во всяком случае постарались бы это сделать, и тогда у наших окопов осталось бы гореть несколько вражеских танков.
Уважительно кивая собеседнику, Браун спросил, правда ли, что броню т-34 не берет даже гаубичный снаряд.
-- Конечно, не берет. Ведь чтобы пробить броню, надо сначала в нее попасть. А из гаубицы, стреляющей с закрытой позиции, сделать это практически невозможно. Вот если бы танки прорвались через передовую, и подъехали к ним поближе, то прямой наводкой тяжелые орудия разметали бы их в клочья. Кстати, русские это несколько раз продемонстрировали. Их гаубицы, лупившие по танкам, показали неплохую результативность. В том числе и трофейные 105мм.
