Прежде всего Туна позовет. Обычно, когда спадала дневная жара и в деревне начиналось хоть какое-то движение, Янг будил Туна так: подлезал под помост его хижины и острой тоненькой палочкой колол снизу между бамбуковых жердей. Янг знал, в каком углу спит Тун, и всегда попадал в него если не с первого, то со второго раза. А сегодня пробрался Янг и раз кольнул, второй…
— Ой, что это? — послышался испуганный мужской возглас. Кто-то подскочил, хижина затряслась, словно при землетрясении: — Нечистый дух! Нечистый дух!
Янг дал драпака из-под хижины. В ту же минуту донесся смех Туна и его голос:
— Янг, это ты? Ха-ха, чуть отцу живот не проткнул!
— Я-a… Выходи скорей!
— Чего ты вскочил так рано?
— Поручение нам есть! Боевое! — Янг рассказал, что к чему. Уже вместе побежали к Мансуру.
Мансурова хижина стояла в той половине деревни, что была ближе к лагуне. Нашли его на пальме — срубал орехи. Вся земля уже была покрыта ими, зелеными, шершавыми. Мансур и слушать не хотел, что ему кричали снизу ребята, пока те не стали бросать в него палками, а Янг пригрозил, что заберется на пальму и стянет его за ногу. Помогли Мансуру собрать орехи в мешок, затащить домой. Помогли уговорить и его строгого отца, которому не понравилось, что сын не выполнил его распоряжения, а порывается куда-то бежать. «Искупайтесь и бегом назад. Если через полчаса не придешь, можешь вообще домой не возвращаться!» — пригрозил Мансуру отец.
Побежали к лагуне наперегонки с худой собакой Мансура, ориентировались на странные звуки: впереди что-то пронзительно звенело, трещало и выло.
Выбежали — и глазам своим не поверили: таким незнакомым стал берег! Чужой, голый: вперекрест и вразброс, а то и вповалку лежали все прибрежные пальмы — казалось, здесь пронесся бешеный ураган. Возле двух деревьев еще хлопотали двое белых мужчин в шортах. В их руках и выли те штуковины, которые прямо на глазах подгрызали деревья. Третий мужчина, такой же не загорелый и почти голый, резал стволы на куски.
— Чего рты поразевали? Бензопил не видели? Марш отсюда! — закричал на них, будто он был тут хозяином, китаец Ли Сунь.
Ребята оглянулись: лавочник наносил под большой банан кучу орехов, разложил там на рогожке кое-какой товар и вел торговлю. То пильщики, то солдаты, которые распаковывали ящики и собирали из металлических частей какие-то механизмы, подходили к Ли Суню, и он вскрывал для них орехи, давал выпить соку. Кому не нравилось, тем вскрывал жестяные банки с соком или пивом. Ли Сунь делал свой бизнес.
