Это объясняется симпатией, которую мы невольно чувствуем к некоторым личностям. Личности эти внушают нам доверие, и потому не пугают нас. Недостаточно быть красавцем, чтобы женщины вам симпатизировали. Но незнакомец был не только красив и ловко ездил верхом, у него было такое доброе выражение лица, он с такою нежностью и уважением смотрел на нее, что это не могло бы никого обидеть.
«К тому же мало ли кто гуляет на Елисейских полях, по дороге в Нейли, — рассуждала Вишенка, — может, совсем не из-за меня он туда ходит».
Однако она сама ничуть этому не верила.
На седьмой день господин Дюмарсель опять вернулся в Нейли и, осмотрев комнаты, пошел к Вишенке. Ей очень приятно было видеть его, застенчивость ее совсем прошла, и она приветливо с ним поздоровалась.
— Вы знаете, барышня, о чем я просил вашего дядю? — спросил господин Дюмарсель, пристально глядя на Вишенку.
— Да… я слышала… он мне говорил.
— Я просил его водить вас почаще на дачу. Знаю, что если я тут буду жить, то вы по застенчивости не будете здесь появляться, но предупреждаю вас, что я уезжаю отсюда двадцатого июня и, по крайней мере, месяца три проведу в разъездах.
— Как, в такое прекрасное время года вы оставляете вашу прелестную дачу? Разве она вам не нравится?
— Дача бы очень нравилась, если бы у меня было все, чего сердце желает! Ах, барышня, не всегда кто богат, тот и счастлив, и я бы с радостью отдал все, что имею, за то, чего судьба меня лишила!
Вишенка вздохнула, но не осмелилась спросить о причине его печали. На лице господина Дюмарселя при последних словах отразилось грустное настроение его души, и заметна была в нем какая-то озабоченность.
— Да, — продолжал он, — я путешествую… разъезжаю по всему свету, еще надеясь иногда… и всегда надежда моя обманута. Пожалуйста, извините, что я с вами заговорил о своей печали, в ваши годы лучше думать только об удовольствиях.
— Ах, мосье Дюмарсель, я не такая ветреница, как кажется… была бы счастлива разделить вашу грусть.
— Милая девушка! От души благодарю вас. До свиданья, но еще не прощаюсь с вами.
На восьмой день Сабреташ окончил свою работу, и господин Дюмарсель немедленно уплатил счет, поданный отставным солдатом, даже его не проверяя, вопреки желанию Сабреташа, которого тотчас же заставил принять деньги за работу и материал.
— А если я с вас дорого взял, ваше благородие? — спросил старый солдат, улыбаясь.
— Во-первых, я этому не верю, а во-вторых, если вы по ошибке сочли лишнее, то прошу за эти деньги купить какой-нибудь подарок вашей милой племяннице. Прощайте, барышня! Не забудьте, что я вам говорил… Эта дача в вашем распоряжении на все лето. Надеюсь, что вы будете ее посещать хотя бы для того, чтобы знать, хорошо ли садовник ухаживает за цветами.
