В мире есть подобные места, такие уголки, думал он, которые не затрагивают крупные перемены. Тихие заводи.
Удивительно.
Мистер Смит, решил Водитель, опять на работе, а миссис Смит на одном из своих бесконечных собраний: в церкви, в школьной администрации, в местных благотворительных обществах.
Он остановился перед входом.
Соседи наверняка выглядывают в окна, раздвигают пластинки жалюзи, гадая, что могло привести хозяина классического «шевроле-корвет-стингрей» к Смитам.
Все они видели, как из машины вышел молодой человек, взял с пассажирского сиденья новую корзину для перевозки кошек и довольно потрепанную спортивную сумку, поставил и то и другое на пороге. Соседи видели, как он открыл дверь, зашел внутрь с корзиной и сумкой, почти сразу же вышел и направился по дорожке обратно к машине, сел в свой «корвет» и укатил.
Водитель отлично помнил, как обстояли здесь дела: каждый лез не в свое дело, не существовало никаких секретов, все до единого полагали, что только их жизнь — настоящая, а у всех прочих — лишь подделки.
Рядом с корзиной и спортивной сумкой он оставил записку.
«Ее зовут Мисс Дикинсон. Не могу сказать, что она принадлежала моему недавно умершему другу, так как кошки никому не принадлежат, но они вместе, бок о бок, прошли долгий и тяжелый путь. Она заслуживает того, чтобы дожить свой век в безопасности и покое. И вы тоже. Пожалуйста, позаботьтесь о Мисс Дикинсон, как когда-то заботились обо мне, и примите эти деньги, которые я вам с радостью оставляю. Я всегда сожалел, что, уходя из дома, забрал вашу машину. И не сомневайтесь: я ценю то, что вы для меня сделали».
Должно быть, отцу приходилось не сладко. Водитель, конечно, помнил немногое, но даже тогда, будучи ребенком, мало знакомым с миром, он знал, что у них в доме не все ладно. Мать подавала на стол яйца, забыв их сварить; открывала банки спагетти и сардин и перемешивала в одной тарелке; делала целые блюда сандвичей со сплошным луком и майонезом. Одно время она помешалась на насекомых. Стоило ей заметить что-то ползающее, тотчас накрывала его стаканом и ждала, пока бедняга сдохнет. А потом (по словам отца) «сдвинулась» на пауке. Тот сплел паутину в углу крошечной ванной комнаты, куда мать удалялась каждое утро, дабы подвести глаза, наложить тональный крем и румяна, без которых она не смела явиться миру. Она руками ловила мух и бросала их в паутину; по ночам выходила из дому, охотилась на кузнечиков и мотыльков и доставляла их в ванную. Возвращаясь домой, перво-наперво проверяла, как поживает Фред. Да, у паука даже было имя.
