Возвратись домой со строгим предупреждением молчать, Сергей совсем перестал слушать Петра. С Марфой тоже спорил, а когда она особенно наседала на него, упрекая тем, что он «ест и ничего не делает», уходил на несколько дней к Марии. Мария и теперь была вроде бы чужая, к ней частенько приходили какие-то мужчины и женщины, о чем-то шептались, что-то брали, что-то приносили. Сергей с жадностью следил за всем своими зелеными ястребиными глазами и безошибочно угадал: Мария что-то знает. Но сестра ничем не утешила Сергея. Тогда он как-то вечером, что называется, на ночь глядя, подался пешим ходом по знакомому пути к табору. Хлопца остановили часовые. Высокий человек в землянке устроил ему допрос и, узнав, кто его родня, сказал прямо: «Раздобудь оружие и приходи. Но только умей держать, это дело, язык за зубами». Все же Сергей открыл свою тайну Марфе. Она испугалась его слов, может, на самом деле, может, притворно, и очень просила, чтобы, сохрани господь, не сказал, этого Петру. С того дня у Сергея появилась обособленная жизнь, с Белицей его связывала только девушка, которую он любил. Девушка, которую недавно схватили немцы, увезли куда-то в Ямполь, на аэродром, и заставили там работать. Сергей жил у родственников, иногда спал на конюшне — это случалось во время дядиного дежурства, — все время расспрашивал людей об Оксане, не убежала ли она из Ямполя, не появилась ли дома... Жил впроголодь, словно одичалый, и был сосредоточен на какой-то своей тайной задумке...
Сейчас, на пути, Сергей сказал Дмитрию только о том, что Мария бывает весь день в школе, потому им лучше не торопиться, а приехать под вечер. Тогда можно будет и во двор въехать, и коня в затишок поставить, да и накормить его заодно.
Сидя в санях, Сергей то и дело посматривал по сторонам, к чему-то прислушивался (это даже Дмитрий заметил), а его зеленые глаза, когда он заговаривал с летчиком, быстро бегали. Сергею было чего беспокоиться. Он знал, что связные приезжают к Марии только ночью, так что можно будет все устроить, но он так много думал о том часе, когда предстанет перед командиром отряда с оружием в руках, так отчетливо представлял свою жизнь в лесу, в окружении мужественных людей, что сейчас все это, близкое к осуществлению, стало ему непередаваемо дорогим. Когда он хоть на миг допускал, что этой ночью все задуманное не сбудется, — он ужасался.
Уверенно шагает конь, неся на спине шапку снега; шумят с гудящим стоном деревья, отодвигаясь назад, закрывают одно другое, сливаясь в единую темную стену.
