Он настучал на нее. Это грозило неприятностями, но белая ложь Маурин спасла ее от увольнения, она сказала, что тот первый начал приставать, а Доун закатила ему такую клизму со слабительным, что он неделю не вылезал из туалета. Хотела бы она, чтобы Доун сейчас была с ними, они могли бы сейчас быть все вместе, а самое смешное, что Боксер очень волновался, не задел ли он чувств Доун после вечеринки, сказав, что он предпочитает, чтобы она учила его читать и писать, а не спать с ним.
— Поберегитесь! — сказал Дон, соскальзывая на пол, почти что падая.
Руби смотрела на людей вокруг, подтянутых и здоровых, не понимающих, как сильно им повезло, мандраж перетекает из одного зала в другой.
— Я умру, пока дождусь, чтоб меня обслужили, — сказал Дез, протягивая ей бутылку.
Мужчина, одетый от «Бена Шермана»,[19] забрался на стол и начал танцевать стриптиз, расстегивал пуговицу за пуговицей и делал при этом характерные движения, похлопывая запястьями по ляжкам, соблазняя дам, а его спутники скандировали — КТО СЪЕЛ ВСЕ ПИРОГИ?! — он вытянул руки вверх и сорвал с себя майку, стал обольстительнейше размахивать ей вокруг себя, а потом швырнул ее в толпу, кому-то из своих друзей, они хором кричали — ТЫ ЖИРНЫЙ УБЛЮДОК, ТЫ ЖИРНЫЙ УБЛЮДОК! — это было адресовано его мерцающему животику, жирок светился голубым, и он был счастлив этому расколбасу, он говорил: «Смотрите, девочки и мальчики, я большой жирный пузырь, мне нужно избавиться от шести камней, иначе в один прекрасный день мое сердце лопнет, и я курю очень много сигарет и выпиваю в день столько, сколько не должен пить в неделю, каждое утро своей жизни я ем свой жирный завтрак, и ем чипсы с маслом на ночь, и мое лицо в масле, и лоснится, и помятое, и я никогда-никогда не пойду по подиуму, никогда не буду страдать анорексией, но дело в том, что меня, черт побери, это не волнует, меня ничего не волнует, я слишком занят тем, что трачу время на переживания и ожидания чудесной таблетки, которая сможет сделать так, чтобы я протянул до ста, зачем выбрасывать лучшие годы и планировать жизнь вперед?» — и Руби видела, что двое вышибал уже направлялись туда, пузатый танцор сбивает столик, на котором наставлены стаканы, и расстегивает пуговицы, приспускает джинсы на дюйм вниз — и вверх, на два дюйма вниз — и вверх, на три дюйма вниз, в конце концов джинсы повисают вокруг лодыжек, и он показывает шортики «Юнион Джек»,[20] он еще не закончил, хочет довести шоу до конца, не разочаровывать девчонок, но у него проблема с тем, чтобы стянуть джинсы через ботинки, он подпрыгивает на носке одной ноги и секунду покачивается, стол наклоняется, и он падает вперед, а его спутники не дают ему упасть, и он заканчивает шоу уже на полу, забирается на другой стол, и тут подходят вышибалы, Терри первым, на сцену, где ему и следует быть, это просто его работа, нет нужды паниковать, они просто веселятся, и вышибалы перемолвились словечком и пожали друг другу руки, все здесь друг друга знают, и все спокойно, и прекрасно, и чудесно, и она смотрит на этого парня, который двигается так легко, вы никогда не подумаете, что он носит в себе все эти кости, а еще тысячи миль нервных клеток, соединяющихся через галлоны воды, тебе нужно продолжать выпивать, ты же не хочешь обезвоживания, и она смотрит на бурлящую лаву в кружке Перки, подходят люди и говорят: «Привет», некоторых она знает, некоторых нет, их губы движутся беззвучно, и она танцует так, как она всегда танцует, чувствует себя такой счастливой, какой она всегда себя чувствует, прекрасная и мягкая музыка, без сюрпризов, ей просто нравится танцевать, не хочется думать, реальность ли то, что она видит, и чувствует, и слышит, ей нравилось это место, потому что здесь под музыку показывали картинки, кто-то через видеомагнитофон подключил канал с мультфильмами, поэтому она может танцевать вместе с Микки-Маусом
