— Это место превратилось в уродский буфет «не желаете ли подкрепиться», — сказал Сэмюэль. — Столько людей. Столько девок. Не хочешь сделать глоток-другой, Лукас? Или в Черном Кресте ты стал таким лицемером, что и подкрепиться не осмелишься? — Слова «Черный Крест» он произнес с таким видом, словно у них был отвратительный вкус.
— Заткнись к чертовой матери!
Сэмюэль еще сильнее понизил голос, но не замолчал:
— Ты небось с голоду помираешь. И будет все хуже и хуже, пока от голода не начнет раздирать кишки. А симпатичная девчонка вроде этой как раз и столкнет тебя с края. Однажды ты укусишь, охотник. Однажды ты убьешь.
Лукас зажмурился.
Хватит, решила я, распласталась по полу, холодная и сильная, и взмыла вверх под партой Сэмюэля, опрокинув и стол, и его самого.
Он грохнулся на пол, книги и тетрадки разлетелись по сторонам, все захохотали. Профессор Раджу скрестил руки на груди.
— Мистер Янгер, вы никогда не научитесь решать уравнения, если не имеете представления о равновесии.
Жалкий учительский юмор, но класс все равно смеялся. Сэмюэль пришел в бешенство, однако вернулся за парту. Я не сомневалась, что по меньшей мере пару дней он ни над кем не будет насмехаться.
Лукас даже не улыбнулся. Голод взял над ним верх, и я видела, что он сдерживается изо всех сил, чтобы не напасть на девочку, сидевшую на два ряда впереди него.
Когда всех отпустили, Лукас вскочил так торопливо, что парта, заскрипев, проехала по полу. Сэмюэль и его жутковатый дружок засмеялись:
— Куда спешишь, Лукас? — полюбопытствовал Сэмюэль. — Нужно поменять тампакс?
Еще несколько вампиров засмеялись, но Скай, уже собиравшаяся выйти из класса, резко обернулась:
— Оставьте его в покое!
— Тебе какое дело, если нам не нравится этот придурок?
— Я как раз смотрю на самого большого придурка в этом кабинете, и это не Лукас.
Пока Сэмюэль и Скай выясняли отношения, Лукас сгреб свои вещи и выскочил из класса. Я кинулась следом, но не отставала только потому, что могла держаться над толпой. Лукас толкался и пихался, шел все быстрее и быстрее, не обращая внимания на возмущенные взгляды, сосредоточившись только на том, как бы выбраться отсюда.
Он обеими руками толкнул огромные деревянные двери большого зала. Золотистые и бурые листья, устилавшие лужайку, хрустели у него под ногами. Я видела, что он сейчас побежит, скроется в лесу, убьет там кучу мелких животных и будет колотить дерево, пока руки не превратятся в месиво. «Только не это, — в отчаянии подумала я. — Пожалуйста, не надо все сначала!»
