Меня поразила мертвенная бледность лиц всех этих пленных, они походили на призраков. Комендант поторопился дать объяснение: оказывается, утром пленных снимали для листовки «Рейхлихе кост унд гуте ферпфлегунг» и для этого на скорую руку побрили. Лица их казались такими бледными по контрасту о намывами грязи у висков, ушей и шеи…
Тут я заприметил моего еврея и велел привести его в комендатуру. На нем болталась жалкая полувоенная, полугражданская одежонка: узенький мальчишеский пиджачок, обмотки, штаны из седого немецкого сукна и башмаки с корявыми носами. Мы уселись перед керосиновой лампой, и я с удовольствием начал задавать ему вопросы, руководствуясь «Памяткой для инструкторов 7-го отдела».
— Зачем вы напали на нашу страну?
— Я и не думал нападать, господин офицер, — возразил он испуганно. — Я был в строительной команде.
— Значит, вы считаете, что война против Советского Союза несправедливая война?
— О конечно!
— Считаете ли вы, что виновник войны Гитлер?
— О да!
Я заглянул в «Памятку» и спросил:
— Так почему же вы не уничтожили вашего Гитлера, если знали, что он послал вас на несправедливую войну?
Пленный даже привстал со стула.
— Как же мог я, бедный еврей из Сегеда, уничтожить такого важного человека?
Я старательно записывал его ответы, наслаждаясь идиотизмом положения. С каждым вопросом пленного все сильнее охватывал ужас. Вопросник составлен таким образом, что опрашиваемому начинает казаться, будто он и есть главный виновник войны, конечно, после Гитлера. Под конец допроса также согласно «Памятке» я предложил пленному написать обращение к его товарищам с предложением сложить оружие, кончать эту несправедливую войну.
— Простите меня, господин офицер, — сказал он, молитвенно сложив тонкие музыкальные руки, — но o каком оружии идет речь? У моих товарищей нет ничего, кроме заступов. Ди юден волен гар кейнен криг!
— Вы солдат германской армии, ну и пишите своим немецким товарищам.
Он застенчиво посмотрел на меня:
— Немецкие солдаты не считают нас товарищами, они не совсем любят евреев.
— Делайте, как вам говорят! Не забудьте проставить номер части, ваше воинское звание, награды, ордена.
Отпустив пленного, я бережно свернул листки бумаги и пустился в обратный путь.
Была моя погода. Ветер рвал полы шинели, бил в лицо, слепил, валил с ног. Затерявшаяся где-то на краю неба луна едва освещала дорогу, я то и дело сбивался на целину. Хрустко продавливая снежную корку, я проваливался по грудь, затем, обжигая руки, с трудом выкарабкивался на дорогу. И случилось, что в один такой момент я обронил две странички из драгоценного протокола.
