В декабре 1941 года оба крымско-татарских политика прибыли в Берлин, где попытались вступить в переговоры с германскими властями. В ходе этих встреч они выразили пожелания по поводу судьбы Крыма (такие же, как и в вышеуказанном меморандуме) и попросили допустить их в лагеря военнопленных на территории южной Украины и Крыма, где содержались крымские татары. Разговоры о независимости Крыма немцы приняли к сведению. В просьбе же посетить лагеря они отказали, сославшись на карантин. Позднее, с разрешения Розенберга, им удалось побывать в Польше, Литве и Белоруссии, где мусульманское население также было весьма значительным. Еще одним результатом поездки в Берлин стало то, что этим эмигрантам, пусть и неофициально, удалось заложить основы для будущего представительства крымских татар в Германии.
Весь следующий год прошел в решении организационных вопросов и укреплении позиций крымско-татарского представительства. За это время в нем произошли значительные изменения. Улькюсаль покинул своего компаньона и вернулся в Румынию. Поэтому Кырымалу срочно пришлось искать себе нового заместителя. Весной 1942 года им стал еще один эмигрант — А. Сойсал. Кроме того, берлинское представительство выросло количественно: теперь в его составе было уже 12 человек. Стали более ясными и ближайшие политические цели, которые эта группа ставила перед собой. Так, первоочередными из них были признаны следующие:
>облегчение участи крымско-татарских военнопленных и «восточных рабочих», вывезенных в Германию;
>перемещение в Крым мусульманского населения из Литвы, Белоруссии и Румынии, с целью увеличить процент татарского населения на полуострове;
>наконец, попытаться наладить связь с татарской общественностью на территории Крыма.
Зная эти цели берлинского представительства, немцы более года запрещали его членам посещать полуостров. Как ни странно, первым, кто выступал против, был будущий генеральный комиссар «Таврии» А. Фрауэнфельд. Во-первых, его беспокоили политические амбиции берлинских эмигрантов. Во-вторых, ему явно не нравились их переселенческие планы (среди нацистского партийного руководства Фрауэнфельд был одним из главнейших адептов будущей германизации полуострова). Тем не менее в июле 1942 года он был вынужден сообщить Кырымалу, что признает его «штаб, как полномочное представительство крымских татар», но не более чем в сфере экономических и гуманитарных интересов. Следует сказать, что на его согласие повлияла позиция уже упоминавшегося профессора фон Менде, который в министерстве Розенберга занимался тюркскими и кавказскими народами.
