Подчеркнем, что крымско-татарские националисты не были одиноки в своих усилиях и имели достаточно влиятельных союзников в германских военно-политических кругах. Один из них — сотрудник Министерства по делам оккупированных восточных областей Г. фон Менде — так аргументировал положительные стороны появления прогермански ориентированного муфтия на Крымском полуострове: «Исламский мир — это единое целое. Поэтому шаг Германии навстречу мусульманам на Востоке неминуемо вызовет соответствующие настроения у всех мусульман». Наконец, за скорейшее избрание крымского муфтия выступал и Хаджи Амин эль-Хуссейни — пронацистски настроенный Великий муфтий Иерусалима, надеявшийся таким образом сосредоточить всю мусульманскую активность в своих руках.
Как видно, все эти три группы преследовали разные цели, которые были явно недостаточными для того, чтобы сдвинуть вопрос о Муфтиате с мертвой точки (по выражению американского исследователя А. Даллина, их активность в этот период иначе как «спящей» назвать трудно). Однако в октябре 1943 года произошли события, которые заставили их сильно активизироваться. А произошло вот что. Советская власть отошла наконец от воинствующей антирелигиозной политики и разрешила избрать муфтия всех советских мусульман, резиденцией которого стал Ташкент. Первыми на это событие отреагировали в Министерстве по делам оккупированных восточных областей А. Розенберга. Руководитель его крымско-татарского отдела Р. Корнельсен и уже упоминавшийся фон Менде подготовили меморандум, в котором германскому военно-политическому руководству они предлагали следующие ответные меры: «Чтобы более эффективно противостоять этой большевистской инициативе, которая, как показывают события, оказала огромное влияние на мусульманский мир, мы, со своей стороны, должны делать все для активной борьбы с ней. Необходимо немедленно сделать ответный ход и показать, что выборы ташкентского муфтия являются нелегитимными, а сам он — не более чем марионетка в руках Москвы».[188]
Наиболее же эффективной формой противодействия, как казалось авторам меморандума, может быть только созыв конгресса высших духовных мусульманских лиц Крыма, Кавказа, Туркестана и Поволжья. Более того, на этом конгрессе германская сторона обязывалась дать торжественное обещание способствовать выборам крымского муфтия. Все это должно было проходить в присутствии Великого муфтия эль-Хуссейни, который приглашался на конгресс в качестве почетного гостя. После конгресса планировались выборы, которые, правда, предполагалось сделать не более чем фикцией, так как кандидат на пост муфтия был уже отобран Корнельсеном заранее. Новым духовным лидером крымских мусульман должен был стать А. Озенбашлы.
