Внезапно ее стремление как-то выразить свой протест утихло. Она осознала всю сложность ситуации, которую сама же создала.
— Я… я понимаю, что вы, должно быть, очень сердиты, — наконец удалось ей выдавить из себя, — но не думаете ли вы, что выставлять меня из города слишком жестоко?
Раф хмыкнул, подошел к ней и положил руки на плечи.
— Я не выставляю вас из города. Просто перевожу в другое место.
Она уловила озорной блеск в глубине его глаз, и ее настроение стало немного подниматься.
— Куда же? В Сибирь? — поинтересовалась она с сарказмом.
— Нет, на мое ранчо.
Глаза Кит расширились.
— Зачем? Я думала, мы решили покончить со всей этой историей как можно скорее.
— Боюсь, теперь слишком поздно, — ответил Раф. Подойдя к кухонному столу, он взял лежащую на нем сложенную газету и протянул девушке.
Кит взглянула на нее и скептически подняла бровь.
— Не возьму в толк, какое отношение имеет проект швейной промышленности…
— Не то, — усмехнулся Раф, забавляясь. Развернув сложенный листок, он ткнул в колонку местных сплетен, озаглавленную «Пикантная новость».
Сарказм Кит моментально улетучился. Она молча прочитала заметку: «Похоже, корабельный и промышленный магнат Раф Морган нашел свою любовь в открытом океане в лице недавно прибывшей в Техас Кит Форрестер. Как мы понимаем, поставщики продуктов уже выстраиваются в очередь, чтобы обеспечить настоящий домашний пир по случаю помолвки!»
Кит тяжело опустилась на кухонную ступеньку.
— Как это могло произойти? Откуда газеты взяли эту историю? — спросила она с волнением, уставившись в печатный листок невидящими глазами.
Раф пожал широкими плечами и подошел к узкому мансардному окошку.
— Не удивляйтесь, такие новости распространяются быстро. Человек, занимающий положение, подобное моему, просто находка для сплетен этого сорта.
— Мне так жаль, — прошептала Кит, выпустив газету из безжизненных пальцев. — Честное слово, Раф, я не хотела, чтобы это произошло. — Она надолго замолчала, затем глубоко вздохнула. — Я пойду к газетчикам и расскажу им всю правду. Они смогут напечатать опровержение. Я расскажу правду и мистеру Шипли и сделаю все возможное, чтобы его дочери тоже это узнали, — говорила она мрачно, совершенно подавленная таким невероятным поворотом событий.
Ни в одну из фантазий своей юности она никого не вмешивала. Она бывала груба в школе и дома, могла что-то разбить или сломать, у нее всегда были проблемы с дисциплиной, но она никогда сознательно не причиняла вреда другому человеку.
