— Вот и говорите о судьбе! — Брэнди повернулась и направилась к двери. В ней бушевала гордость, но ее дух уже готов был рухнуть. Она спешила насладиться единственной оставшейся ей привилегией — хорошо поплакать в женской комнате.
— Стой!
Она остановилась.
— Вернись обратно.
Она уставилась на резную деревянную дверь, пока все не поплыло перед глазами; ее пальцы дрожали, держась за холодную металлическую ручку. Она собралась с духом и повернулась.
— Сядь.
Она приготовилась к новому бою. Ей не нравились отрывистые военные команды, которыми он пользовался.
— Я не в вашей роте, мистер Клер, — жестко напомнила она ему.
Он вдохнул.
— Пожалуйста… — Гриффин с трудом произносил слова, и это по-настоящему тронуло Брэнди.
Он наблюдал, как она садится.
Неудобно опустившись на краешек стула для гостей, Брэнди устало смотрела на загадочное выражение лица своего противника.
Невозможно было предугадать его следующий ход. Ей нужна была передышка, и она решилась на старый, но испытанный трюк.
Брэнди положила свою папку и серую сумочку на стол. Она заметила, как его взгляд переместился на ее аккуратную, но большую сумку, и слегка улыбнулся. Женская сумочка была продолжением ее самой. Она представляла Брэнди как делового партнера и оппонента Клера.
Гриффин откашлялся, его взгляд оторвался от сумки Брэнди и уставился на часы позади нее, висящие на дальней стене.
— Я бы хотел извиниться за глупые замечания о твоей работе. — Он откашлялся еще раз, его взгляд казался равнодушным. — У меня не было намерений чернить твою работу. Мои архитекторы провели два дня, изучая твой проект, и остались очень довольны.
Брэнди кивнула, принимая его явно неохотные извинения. Каждый жест Гриффина завораживал ее. Она наблюдала, как его мощные руки потянулись за портсигаром. Его длинные сильные пальцы выбрали тонкую «черутти», оборвали конец и медленно помяли темные табачные листья.
Ее мозг регистрировал каждое его движение словно при замедленной съемке. Она вспомнила, как мозолистые, но нежные пальцы Гриффина ласкали ее шею и нежную спину. Дыхание Брэнди стало порывистым, ее пульс быстро застучал под кожей запястья, она порозовела, а соски ее грудей сжались под тонким шелковым полотном, возбужденные чувственными воспоминаниями о его прикосновениях.
Низкий голос Гриффина вырвал ее из эротических мечтаний.
— Я просто пытаюсь понять, как ты преуспела в своем… э… свободном, богемном образе жизни. — Он в задумчивости набрал полные легкие дыма. Когда он выдохнул, ароматное облако повисло в воздухе.
