— Двадцать лет назад я поклялась у могилы своего уэльсца, — сказала она, — сделать так, чтобы наш мальчик остался здесь, в Соединенных Штатах, а не вел жизнь, с которой мы распрощались в Ирландии.
«Черт возьми!» — воскликнула Виктория про себя.
— Значит Ян ваш сын?! — изумилась она.
— Он — радость моей жизни, девочка.
Виктория мудро решила ни в коем случае не рассказывать Причард, что лучшую часть минувшей ночи радость ее жизни развлекался с самой неуважаемой в замке особой женского пола.
Виктория шла по коридору в сторону комнаты Хантера. Она вспомнила о письме к Мэрсайн в кармане свитера и решила достать и отправить его, поскольку была уверена, что забудет о нем, едва лишь начнется рабочий день. На подносе лежало только три конверта. Верхний из них был отмечен легко узнаваемым логотипом крупнейшего цветочного магазина в Александрии.
Интересно, кто мог заказать цветы, подумала Виктория. В замке свежих цветов она не видела. Может быть, это счет за прошлый месяц? Или Син Майкл окручивает Дебору… Странные для него знаки внимания.
Дверь в комнату Хантера была открыта, и она смогла услышать голос Нилли.
— Сэр Патрик сам вырезал ее еще юношей, — говорил он, когда Виктория входила в комнату.
— Прекрасная работа! — заметил Хантер. — О, Виктория, вы пришли как раз вовремя. Подойдите и посмотрите на эту прелесть!
Виктория приблизилась и увидела изготовленную из темного дерева трость, ручка которой представляла собой великолепно вырезанную лошадиную голову.
— Это был его любимый конь, — почтительно сообщил Нилли.
— Это, вероятно, Грива Глодаха? — спросил О'Хари, поглаживая пальцами гладкую поверхность дерева.
Нилли кивнул, и Хантер стал объяснять Виктории, о чем идет речь.
— Мой прадед имел слабость к чистокровным лошадям, — сказал он. — Грива Глодаха был одним из лучших производителей в стране, но обладал таким норовом!
— Сэр Патрик умел с ним обращаться, — вставил Нилли.
— С ним и с женщинами, — добавил Хантер, снова обращаясь к Виктории. — Не поможете ли вы мне проверить это на опыте?
Он сбросил покрывало.
Виктория надеялась, что ее лицо не пошло краской, поскольку и слова Хантера, и его действия почему-то воспринимались ею как нечто сексуальное, и это сильно волновало ее.
— Что проверить на опыте? — спокойно переспросила она.
— Неужели вы думаете, что я на весь месяц прикован к постели? — Хантер дал знак, чтобы она приблизилась. «Было бы чудесно оказаться прикованной к нему в постели на целый месяц», — подумала Виктория.
