Патрик должен был вскоре вернуться. Сама мысль об этом представлялась ей спасательным кругом. Лаура вздыхала, получая открытки от него или слыша его голос во время слишком уж коротких разговоров по телефону. Ей казалось, что он задерживается в Италии, если ему предстоит посетить еще несколько стран.
— Надеюсь, издатель оплатит все твои счета, — сказала Лаура как-то.
— О, да, — заверил ее Патрик. — Однако это напомнило мне, что пора закругляться, поскольку звонок этот служебный. До скорой встречи, Лаура.
— Патрик, не могла бы я прилететь в Рим? Я должна тебя видеть. Мне тебя не хватает, — потребовала она.
— О, — прозвучал растроганный ответ. — Лаура, ты… скучаешь? Тебе не хватает меня? Ну, это… Я бы тоже хотел, чтобы ты прилетела, но у меня не будет времени, чтобы вволю побыть с тобой. Рей гоняет меня по городу с утра до вечера. Дыхание некогда перевести.
— Почему ты позволяешь ей так командовать тобою? Я прилечу в Рим. Скажи ей, что тебе надо взять отгул на пару дней.
Патрик засмеялся.
— Как у тебя все просто! Вы с Рей похожи друг на друга: обе так уверены в себе, спорить с вами трудно. В этом даже есть что-то странное. — Патрик немного помолчал, затем торопливо закончил: — Мне уже действительно пора. Потерпи еще немного. Лаура. Я скоро позвоню. Пока.
В трубке щелкнуло. Патрик отключился. Она поставила телефон на место и задумалась. Патрик совершенно не похож па самого себя. Что-то в нем изменила эта поездка за границу. Лаура не могла бы сказать, что именно стало другим. Однако ее не оставляло чувство, что она слышит не Патрика, а какого-то постороннего человека.
Нет, подумала она, эго я изменилась. Лаура прикусила губу. То есть изменились мои чувства к Патрику и он кажется мне теперь другим? Но такое объяснение не дает, к примеру, ответа на вопрос, почему Патрик не может и двух слов сказать. Или… почему возникает впечатление, что он стал чужим?
В первое время он всегда говорил о своей любви, рассказывал, как скучает, как жаждет снова видеть ее. Но последние пару педель он упоминал лишь о своей работе — о местах, что посетил в Риме, о картинах, что посмотрел в Риме, о влиянии, которое оказывают на него великие мастера прошлого — опять же в Риме.
Внезапно Лаура поняла: он не говорил ни слова о личном. Да, дело в этом. Судя по всему, Лаура его больше не интересовала. Для него теперь важно лишь то, что происходит с ним. Но он уже не первый раз в Италии. Что-то она не помнит, чтобы предыдущие поездки действовали па Патрика подобным образом. Теперь он говорит лишь о великих мастерах пришлого.
