Глава 2. «Гнездо дракона»
После застылого первыми крепкими морозами Подмосковья, Питер по традиции встретил мокрым снегом и влажным балтийским ветром. Короткий серый день быстро переходил в промозглую ночь и все соответствовало гнусному настроению, которое присутствовало с момента последней операции. Для отпуска время самое неудачное — в войсках, по старой традиции, с декабря по март на положенный годовой отдых обычно отправляли молодых лейтенантов или отъявленных нарушителей дисциплины: пьяниц или всяких там залетчиков. Полтора месяца ничегонеделания предполагали море, солнце, пляж и развлечения, но в нашей стране для подобных развлечений не сезон. Сгонять бы куда-нибудь в Египет или на Кубу, но распоряжение генерала резко ограничило возможности перемещения. Можно, конечно, съездить на какой-нибудь горный курорт, да их в стране остались раз-два, и обчелся, но в горы после последнего задания что-то не тянуло. Оставалось просто пожить в Питере (слава богу, что квартиру не продал), потусоваться по культурным местам и, возможно, поправить личную жизнь, хотя, в двадцать шесть, по моему разумению, жениться рановато.
Та часть Невского района, что прежде называлась Щемиловкой, по названию сгинувшей во времена советской власти деревни, в пору моего детства считалась вполне зеленым и спокойным местом, но за последующие годы изменилось многое. Теперь окна квартиры выходили не на зеленую аллею, а на расширенную вечно ревущую потоком машин транзитную улицу, соединяющую Мурманскую и Московскую трассы. Хотя, ко всему можно привыкнуть.
Если первые три дня я вел ленивый образ жизни, привыкая к питерской погоде и отсыпаясь после обильных возлияний по поводу отпуска, на четвертый день навалилась тоска, что сродни декабрьскому Питеру. Ни куда идти не хотелось, родню всю уже обзвонил, определившись в очередности визитов, старые школьные друзья куда-то поисчезали, растворившись в семейных и рабочих буднях. Из сослуживцев ни кто кроме Ходули в Питер не собирался, да и Генка планировал заехать с семьей на недельку во время школьных каникул — город своим показать.
И все-таки выползать под промозглый мокрый ветер придется. Затворничество и безделье на аппетит не повлияли и поход в магазин не минуем. Звонок в дверь прозвучал в тот момент, когда я внимательно рассматривал покрытые пушистой изморозью внутренности холодильника, опустошенного за эти три дня.
