Я не старался сгустить краски, но ситуация и в самом деле была хреновой. За себя я не боялся. Тихо исчезнуть из города и вернуться в отдел, где запрячут и прикроют. Судьба Урманского, это — его судьба. А вот Светка. Сама она защититься не сможет. Оставался еще Иван, отправленный на больничную койку, но он не мальчик, а мужчина, который изображать загнанную испуганную дичь не станет даже с дыркой в животе.
И все же, некоторые положительные моменты имеются. Настоящих специалистов-бойцов у них нет. Использование съехавшего с катушек, но не потерявшего боевых навыков, Ленарта, безграмотная засада и неумение выжать максимум возможностей из нее — все говорит об отсутствии настоящего профессионализма в рядах заговорщиков, а это дает шанс изменить ситуацию.
Телефонный номер, надежно спрятанный в памяти телефона и закрытый только мне известным паролем, ждал своего часа. За время моей службы в отделе только дважды пользовались им. Как результат, двух офицеров уволили из армии по дискредитации, и их дальнейшая судьба осталась неизвестной, — номер экстренной связи предусматривал только настоящую форс-мажорную ситуацию, связанную с угрозой отделу.
— Если не возражаете, я бы мог…
Мои слова заглушил телефонный звонок. Урманский заметно дернулся и схватил телефон. Его взгляд красноречиво показал: молчи. Да, нервишки у Инквизитора пошаливают, видно мои слова о сложившейся обстановке и его личные подозрения дали не лучший результат.
— Слушаю, дорогая. — К удивлению, голос Урманского оставался спокойным. — Когда?… Хорошо.
Сунув трубку в карман, Инквизитор повернулся ко мне и, с нескрываемым подозрением посмотрел в глаза.
— Объяснитесь, Сергей Иванович, какова ваша роль во всем этом?
— Неопределенная. — Я демонстративно пожал плечами. — Мы в одной лодке, которая влипла в жидкое дерьмо, и чтобы из нее выбраться на твердую землю и не утонуть, мы должны на определенном этапе держаться друг друга. Я понимаю, что вы сейчас получили какую-то информацию, так сначала разберитесь с нею и еще раз проанализируйте ситуацию.
— Какой казенный язык. — Съязвил Урманский и спокойно заговорил. — Звонила Фелиция. Она сейчас находится в магазине в соседнем доме, а у входа в наш подъезд стоит милицейская машина. Еще одна въехала во двор. Если они нацелены на нас, значит, предательство имеется здесь. Ни кто не знает об этом адресе.
— Как и кому я мог сообщить? Ваши подозрения не корректны, уважаемый Иннокентий Константинович. У меня нет навязчивой идеи, подставлять себя под пули ваших соперников. — Стараясь говорить понятно, я ощутил колыхнувшееся где-то внутри раздражение. — И, черт возьми, мы или доверяем друг другу, или сейчас же расходимся в разные стороны. Я в любом случае смогу пройти даже через бестолковый заслон милиции, а вы, наверняка, сможете затаиться, но это — не лучший вариант.
