– Почему? – вырвалось у девицы, и она зашмыгала носом.
– Погулять вышли на свежий воздух, – раздраженно проговорил Андрей, проклиная сегодняшний день.
– Как это? Станции же не… – проститутка осеклась, наконец-то сообразив, в чем дело.
Она чувствовала силу, исходившую от Ларина. По его глазам видела – этот человек способен, если потребуется, убить. И глазом не моргнет. И не из мести убьет, не ради наживы, а только потому, что этого требуют интересы дела.
– Не трясись и сопли не распускай. Не люблю. Тебя не трону. Короче, так – собралась и исчезла. Сошла на ближайшей станции и вернулась домой. Дружков не ищи, вряд ли они вновь появятся в твоей жизни. А про немца забудь. Поняла?
– Поняла, – прошептала проститутка, хотя в ее глазах читалось, что она ровным счетом ничего не понимает. – Так я пошла? – неуверенно спросила девица, опуская ноги на пол.
– Не так сразу. Для начала юбку обтяни, а еще бумажник этого господина хренова здесь оставь.
– Вау, – тихо проговорила железнодорожная путана, выкладывая на столик дорогое мужское портмоне.
– Не «вау», а «упс», мародерка чертова.
– Я не мародерка, а честная девушка легкого поведения, – обтягивая до неприличия короткую юбку, возразила проститутка. – Я ему, кстати, даже искусственное дыхание делать пыталась и закрытый массаж сердца. Ничего не помогло. Не верите?
– Может, и верю. Только толку теперь от этого нет. Иди отсюда, и без тебя тошно.
– А как же вы?
– Как-нибудь и без сопливых разберусь.
Проститутка исчезла. Ларин не сомневался, что она в точности последует его совету – не станет никого беспокоить, а о немце постарается забыть как можно скорее.
Андрей закрыл дверь на защелку, посмотрел на мертвого Курта Бирхофа.
– И надо тебе было это сомнительное удовольствие, идиот несчастный? Все испортил… А ведь так неплохо начиналось! Приличные, добропорядочные люди обычно умирают в своей постели, окруженные детьми и внуками. А ты в чужой стране на казенном белье да на продажной сучке…
Маячившие перспективы мгновенно закрылись вместе с возможностями. План, составленный Лариным и утвержденный Дугиным, пошел прахом.
Поезд мчался в ночи, приближаясь к станции, на которой Андрея уже поджидали люди, присланные Павлом Игнатьевичем. Вот только в этом Ларин уже не видел никакого толка.
Состав сбавлял скорость. Вагон раскачивался на стыках, за окнами проплывали желтыми колючими одуванчиками станционные фонари. Скрипнули тормоза, лязгнули сцепки, и поезд замер. За окнами коридора высилось здание вокзала. Никому из пассажиров вагона, в котором ехал Ларин, станция не была нужна – никто не вышел, никто не зашел.
