«Прораб» коротко свистнул, и на пятачок перед калиткой выступили от забора трое его подчиненных. Мужик удовлетворенно кивнул и поудобнее перехватил биту.
– Ну, опять… Божья мать! Ра-бо-чи-е мы, понятно?! Проводи нас на свой участок, и мы за пять минут все сделаем и уйдем. Под твоим контролем! – добавил «прораб».
– Дом закрыт. Хозяина нет. Пущать не велено!
– Так ты сторож? – Чекист укорил себя за недогадливость. Потом насторожился: – А где же ты сам живешь, если дом закрыт?
Несмотря на только что заявленное «Пущать не велено!», мужик гостеприимным жестом распахнул калитку во всю ширь:
– Во! Гляди. Здесь живу.
Старший шагнул в калитку, настороженно косясь на бейсбольную биту. Но мужик уже сам забыл про нее, прислонив к забору коттеджа с внутренней стороны. Теперь он был радушным хозяином.
– Мои хоромы!
Он гордо выпятил грудь и указал рукой на маленький, но аккуратный и новый сторожевой домик у самых ворот…
…Действительно, «строителям» понадобилось не более пяти минут, чтобы узнать все интересующие их подробности. Хозяин коттеджа – владелец какого-то «бизнеса» в столице – уехал на неделю куда-то за товаром и нанял сторожа-охранника, чтобы «не пущать», – деревенского, из местных. Уже не первый раз, между прочим. Его тут все побаиваются. Никто даже на забор не решается смотреть, если знает, что там – Филипп!
– А, так вы еще соседом интересуетесь? Тьфу, щелкопер малахольный! День и ночь в своей избе сидит, никуда не выходит. Все пишет, пишет… Говорят, писатель. Врут, точно! Как «почему?» Потому что не пьет! Все писатели пьют. А этот – не писатель! «Стольник» для Филиппа пожалел, гад… Что, дома нету? Так уехал с утра на своей колымаге. Не с утра? Так все равно – уехал. Филипп слышал…
Пока «прораб» плодотворно беседовал в сторожке с Филиппом, «рабочие» произвели все нужные замеры, надежно установив три видеокамеры так, что под их постоянным контролем находились ворота и калитка, сторожка и коттедж. Полученная от «прораба» «пятихатка» окончательно размягчила строгое сердце бдительного охранника и убедила его в истинной принадлежности неожиданных гостей к великому классу понимающих чужую боль пролетариев.
Заперев за неожиданными гостями калитку на все засовы, Филипп лишь на минуту заглянул в сторожку. У входа он оставил бейсбольную биту, а в выдвижной ящик под кроватью был засунут порванный и прожженный ватник. Туда же отправился и седой парик.
К неприметному входу в коттедж через узенькую дверцу у гаражных ворот Герман Талеев добирался короткими перебежками кружным путем, скрываясь в густой куще разросшихся кустов малины и смородины…
