- Привет, Макс.
- Саймон.
Уважительный кивок головой - вот и все, что получил Макс от своего Беты.
- Снова прячешься от Ливии?
Смех в голосе Саймона заставил Макса чуть ли не зарычать:
- Она меня уже достала!
- Ты еще не посоветовал ей отвалить?
Подход Саймона к этой бесцеремонной женщине начинал казаться ему привлекательным. Сама идея представить ее своей парой, вызвала у него мурашки по коже. Пума внутри него протестующее взвыл. Дьявол, ничто на свете не заставило бы его сделать ее своей Кураной.
- Нет, но я уже близок к этому.
Саймон предостерегающе кивнул в сторону окна мастерской.
- Идет.
Дверь распахнулась, и Макс стиснул зубы.
- Макс, как чудесно, что я тебя случайно встретила!
Мягкие, надушенные руки попытались обвиться вокруг его шеи. Макс стремительным движением ускользнул от нее и повернулся лицом к женщине, мучившей его со дня возвращения в Галле.
- Ливия.
Это не было приветствием: это было предупреждение.
На мгновение в ее глазах промелькнул страх, но затем она шутливо рассмеялась.
- Я просто хотела напомнить тебе о маскараде у Мари. Ты же пойдешь, не так ли?
- Да.
Ливия нахмурилась, выражение ее лица стало напряженным и расчетливым.
- Почти весь Прайд будет там.
Макс кивнул; он был Альфой и потому хорошо знал о маскараде. Отец Мари, бывший Альфа, все еще устраивал ежегодный маскарад в своем загородном доме. Этот дом был его радостью и предметом гордости, и он любил принимать в нем гостей. Его дочь, удачно вышедшая замуж за Джейми Ховарда, стала хозяйкой в доме после смерти его собственной жены около четырех лет назад. На маскараде люди развлекались вместе с Пумами, хотя первые об этом абсолютно не подозревали. Прайд делал все возможное, чтобы сделать эту ночь незабываемой для обеих рас, и Джонатан Фриделинд прекрасно с этим справлялся. Кроме того, в такой вечер свободный мужчина мог неофициально дать всем понять о своем интересе к женщине. Поэтому Ливия и носилась за ним. Если бы она смогла остаться с ним наедине на какое-то время, заставить его проявить хотя бы искорку увлеченности, - она вынудила бы его сделать ненавистное ему заявление.
- С кем ты пойдешь?
Вопрос был задан с такой обольстительной застенчивостью, что Макс едва не вздрогнул. Он подавил это в себе; нельзя было позволить ни намека на слабость.
- Пока ни с кем.
Холод в его голосе должен был заставить ее отступить, но тупая женщина приняла его за вызов.
- Правда? - ее ресницы жеманно затрепетали, Ливия протянула к нему свой наманикюренный пальчик. Когда ее кроваво-красный коготок коснулся его груди, Макс предостерегающе зарычал, а его глаза засветились золотом, поскольку его Пума велел ей держаться подальше.
