Памятник этот поставлен богатырю Ким-кор.
Начальник заставы был тогда Ди-сун-син. Происходило это четыреста лет тому назад. Род Ким-кора и теперь еще существует в Сеуле и занимает высокие должности.
Сам Ким-кор, уроженец этой деревни, был богатырь и перебил несметное количество хунхузов на этом самом месте, когда они напали на заставу.
Рассказывавшие старались фигуре своей придать соответствующий воинственный вид, но они оставались такими добродушными, что я едва сдерживал улыбку при желании представить себе, как они стали бы драться.
Памятник содержится в большом порядке, и деревня не жалеет для того денег.
По возвращении, когда мы уселись во дворе фанзы, вошел высокий, лет пятидесяти пяти кореец с приятным и открытым лицом. За плечами его был крупный прекрасный винчестер, на двенадцать зарядов. Он весело поздоровался и спокойно, смело пошел к углу двора, где сложил свое ружье и сумки.
Это знаменитый охотник здешних мест Шин-пуги. Его знают и на русской стороне и зовут его Самсоном.
Собственно, он житель Красного Села, но охотится в Корее, так как в России охота на изюбров запрещена.
Он убил на своем веку: девять тигров, двадцать одного медведя, семь изюбров и без счета барсов и козуль.
К сожалению, охотник не разговорчив и, на все расспросы об охоте, отвечал так лаконично, что не передал ничего такого, где бы почувствовался тигр и барс.
Впрочем, на один из вопросов он удовлетворил нас. Вопрос: был ли он в лапах тигра или медведя?
Он молча показал на свое разорванное ухо и синий шрам через весь лоб.
— Ну и что же?
— Все-таки убил. Затем он встал и ушел.
В октябре, когда выпадает снег, он пойдет за тиграми в город Тангон. Вокруг этого города много тигров. Он будет их выслеживать и убивать. Там еще не знают таких, как у него, ружей. Там охотятся или с копьем, или с ружьем, которое зажигается фитилем.
Во дворе, где мы завтракали, множество детей. Их лица широки, смуглы, в щелках едва видны глаза. Иные совсем голые. Большинство личиков грустные, задумчивые. Я роздал им бывший со мной сахар, печенья: взяли и едят.
Я насчитал их пятнадцать. Это дети двух семейств.
— Все корейцы так плодородны?
— Бывает и десять и пятнадцать, — много детей.
В воротах стоит человек с ужасным лицом — это прокаженный. Он живет в деревне. Таких двое в этой деревне.
Я спрашиваю: много ли в Корее таких? Отвечают — много. Иногда они соединяются в целые общества.
У больного какой-то особый вид, схожий со львом.
