— Прости, дорогая, чертовски замерзло горло! — фыркнул от смеха Майкл.
Он похлопал лошадь по шее, потом причмокнул, чтобы поторопить ее повернуть на северо-запад, на длинную, прямую и пустынную дорогу.
Вдалеке на дороге что-то промелькнуло. Скорее всего олень. Майкл прищурился, пытаясь рассмотреть получше.
Это ему показалось. Там, вдали, ничего не было. Майкл продолжал продвигаться вперед, сопротивляясь вьюге. Из-за яростных порывов ветра желание приободрить лошадь песней пропало.
Лошадь подняла голову и остановилась, насторожив уши. Она отступила в сторону, повертела шеей и фыркнула.
Маленькая, закрытая капюшоном фигурка прислонилась к стволу высокого зрелого хемлока, его огромные ветки скрывали фигурку.
О Господи!
— Эй, вы… там! — окликнул Майкл.
Капюшон повернулся к нему, но, похоже, это усилие оказалось для человека слишком утомительным. У Майкла заколотилось сердце. Все пронзительно кричало о том, что человек подавлен и сильно нуждается в помощи. Эти две вещи были слишком хорошо знакомы Майклу.
Не раздумывая ни секунды, он перенес вес тела на ногу в левом стремени и спешился с лошади, спрыгнув прямо в снег.
— Эй! С вами все в порядке? Вьюга застала вас врасплох, а?
Он подошел к дереву как раз в тот момент, когда несчастный, завернутый в одеяло, вновь поднял голову.
Ласковые голубые глаза, наполненные житейской мудростью, смотрели прямо в его душу, пронзая своим взглядом его сердце. Майкл отшатнулся назад.
Нет, он случайно наткнулся на что-то небесное. Ни земные глаза, ни живая плоть не обладают такой пронзительностью. Под тусклым, поношенным одеялом, в которое она была завернута, в угасающем свете серебром блестели светлые волосы.
— П-простите мне мою нелепость, — ее взгляд даже не дрогнул, — но вы… Вы — мираж?
— Этот же вопрос я собирался задать вам, мисс, — глухо рассмеялся Майкл.
— Т-такое у меня в-впервые. — У нее безудержно стучали от холода зубы. — Прежде мои молитвы оставались без ответа.
— Я никогда не был ответом на чьи-то молитвы, милая. — Майкл поскреб подбородок и улыбнулся. — Но я из кожи вон вылезу, чтобы оправдать ваши ожидания.
Ему хотелось спросить, какого черта она здесь делает, одна и лицом к лицу со стихией, но Майкл понимал важность помочь ей сохранить хоть каплю гордости, которую допускала ее откровенная бедность, поэтому он не двигался и молчал, выжидая.
Она окинула взглядом его фигуру, рассмотрела лошадь и вздрогнула.
— Ну что, давайте? — Майкл протянул руку. — Вы окажете мне большую услугу, поехав со мной. Мои уши превратились в два куска льда, а я вижу, что у вас есть шарф, который я мог бы позаимствовать. — Он был готов говорить все, что угодно, лишь бы завоевать ее доверие и уговорить поехать с ним.
