Сидя на палубе, я пила чай со льдом и слушала истошные вопли чаек, свидетельствовавшие о близости берега. Я знала, что мы находимся недалеко от порта Ченнай, потому что один из наших пациентов, перенесший пластическую операцию по круговой подтяжке лица плюс липосакцию, должен был покинуть нас как раз в этот день. Катер ожидался с минуты на минуту. Мой рабочий день уже закончился, и я могла делать все, что пожелаю.
– Доктор Смол-л-ская?
Моя собственная фамилия, произнесенная кем-то по слогам, с мягким акцентом, заставила меня обернуться. Передо мной, широко улыбаясь, стоял невысокий пожилой мужчина в строгом костюме. Я узнала его: он сопровождал богача, которого как раз сегодня провожала «Панацея».
– Да? – отозвалась я. – Что-то случилось?
– Нет-нет, ничего не случилось, не волнуйтесь. Господин Пратап Сунанджи просто хотел вас поблагодарить за прекрасную работу и попросил меня – от его имени – преподнести вам небольшой презент.
Только теперь я заметила в его руках небольшой удлиненный футляр с гравировкой. Упаковка выглядела дорого, но, когда мужчина поднял крышку, я не сдержала возгласа изумления: на бархатной подложке покоились потрясающе элегантные золотые часы с усыпанным мелкими сапфирами циферблатом.
– Это вам, – продолжая вежливо улыбаться, сказал посыльный, довольный произведенным эффектом.
– Мне?! Но... простите, я не могу этого принять... – забормотала было я. Лицо индийца слегка потемнело, но он не успел ничего сказать, потому что в этот момент кто-то прошептал мне прямо в ухо:
– Берите немедленно, иначе вы смертельно обидите его хозяина!
Словно загипнотизированная, я протянула руку за подарком, и лоснящаяся физиономия посыльного вновь засияла.
– Передайте... господину Сунанджи мою глубокую благодарность, – проговорила я, от волнения с трудом подбирая английские слова.
– Непременно передам. Всего доброго, мадам.
И, поклонившись со спокойным достоинством, без единого намека на подобострастие, индиец удалился в направлении каюты своего хозяина.
– Это нормально? – поинтересовалась я у своей неожиданной советчицы. Ею оказалась старшая медсестра Сарика Шерават – кому, как не ей, знать все об индийских обычаях!
– Совершенно, – улыбнулась она. – Можно присесть?
Я кивнула, и индианка грациозно опустилась на стул напротив меня. Сарика восхищала меня как женщина – невысокая, приятно полненькая, с густыми черными волосами, модно подстриженными, а под белым халатом она всегда носила традиционные для индийских женщин сари необыкновенной красоты. Ее макияж отличался мягкостью, и я все никак не могла определить – сколько же лет старшей сестре? Можно было лишь предположить, что никак не меньше пятидесяти пяти, но выглядела она просто великолепно.
