Не ссорь меня с казначеем, я и так здесь еле держусь, – пробурчал он. – Раз тебе не сказали, значит, не положено. Потерпи, все скажут. Под воду-то идти не казначеям с иереями, а нам.
И «друг и учитель» красноречиво показал глазами на шкаф с толовыми шашками.
Подземный зал, который Маша мельком видела на мониторе в секретной комнате, оказался естественной пещерой. По земле, наверное, еще бродили динозавры, когда грунтовые воды начали по миллиметру выгрызать изнутри меловую скалу. По сравнению с этой работой рытье котлована чайной ложечкой показалось бы сверхскоростным. Тысячелетия пробегали, как минуты. Результат был потрясающий. Под сводами пещеры с запасом поместилась бы городская пятиэтажка. Подземное озеро в центре, с черной стоячей водой, казалось бездонным.
Вода не только разрушала, но и строила. Тут и там с кровли угрожающе свисали огромные известковые сосульки – сталактиты. Звонко шлепались с них насыщенные растворенным мелом капли; там, куда они падали, навстречу сталактитам росли перевернутые сосульки – сталагмиты. Кое-где сталактиты и сталагмиты успели слиться, и получились колонны, тонкие посередине, как песочные часы.
Природа… Люблю! – вздохнул Иерофа-нушка, осторожно прикасаясь к новорожденному сталактитику размером с детский мизинчик. – Лет четыреста ему. Для природы – миг, а для нас – пять больших жизней. И вот что мы, гады, делаем… – Щелчком пальца Иерофанушка сшиб сталактит и продолжал: – Пусти сюда туристов, и через месяц ничего не останется. Поэтому я и пошел с Белыми Братьями.
Они что, природу защищают? – не поняла Маша.
Не специально. По их учению в живых останутся сто сорок четыре тысячи праведников, а остальным шести миллиардам будет кирдык. Меньше народу, больше кислороду.
Круто, – оценила Маша. – А у них кишка не тонка воевать с шестью миллиардами?
Так они ж не сами хотели, а с помощью священной энергии фохат из космоса. Что-то не получилось, а мысль была богатая, – пожалел Иерофанушка.
А, – сказала Маша, – тогда конечно. Совсем другое дело, если из космоса. Убить все население Земли и ходить в белых смокингах. Праведники, блин.
В балахонах. У нас были белые балахоны, – уточнил Иерофан. – Потом от них отказались, а то народ на улице оглядывался.
У Маши пропала всякая охота разговаривать с «другом и учителем». Молча они добрели до черной, как базальт, воды, надели маски и плюхнулись вперед спинами.
Как это часто бывает в первую секунду погружения, Маша перепутала верх и низ. Сориентировалась по свету прожектора, горевшего в пещере, и стала искать Иерофана. Неожиданно далеко под водой вспыхнул его фонарик. «Друг и учитель» уплывал не оглядываясь, мощно работая ластами. Пришлось Маше поднажать, оправдывая гадюкин разряд по подводному плаванию.
