— Сочувствую, — произнес Юджин. — А Крис слышал это?
— Нет. Он играет в своей комнате. Мне кажется, он привык к такому отношению отца и уже не расстраивается. — Китти помассировала висок, пытаясь унять головную боль, начавшуюся после разговора с Джоном. — Тебе что-нибудь нужно?
— Я хотел извиниться.
— За что? — удивилась Китти.
— За все. За то, что сегодня не светит солнце. За то, что твой бывший муж оказался подлецом. За то, что тебе приходится решать какие-то проблемы… — Юджин продолжил уже серьезно: — А еще за мое вчерашнее поведение. Я был навязчив. Прости.
Китти молчала. Это извинение пришлось ей по душе. Джон никогда ни за что не извинялся. Она еще раз убедилась в великодушии Юджина Смита.
— Китти? — позвал он.
— Спасибо. Мне жаль, что так получилось, — откликнулась она.
— Тогда давайте все вместе завтра вечером сходим в кино… В восемь Крис обычно ложится спать, но мы задержимся всего на полчаса. Это не будет слишком поздно, как ты считаешь?
— Это было бы здорово! Крис так любит кино. И я тоже… — неожиданно вырвалось у Китти.
— Отлично. Начало детских сеансов в пять тридцать или в шесть. А после фильма мы сможем поужинать.
— Я не знаю, успею ли. После работы мне нужно заехать домой, чтобы забрать Криса, переодеться и успеть добраться до кинотеатра к шести.
— Давай я заберу мальчика. Завтра в четыре я уже буду свободен. Мы можем заехать за тобой на работу, — предложил Джо.
— Хорошо. Я предупрежу миссис Фрэнклин.
Китти рассказала, где живет женщина, которая забирает Криса из школы и сидит с ним до шести, и как доехать до офиса на Грин-Стрит.
Юджин записал все, потом попросил:
— Расскажи мне о своей работе.
Эта просьба озадачила Китти, но она вспомнила свои вчерашние слова: «Мы можем поговорить о работе, я расскажу тебе о городах, где мы жили, об интересных людях…»
— Я занимаюсь бухгалтерским учетом. Коллектив у нас небольшой, все всё знают друг о друге, словно мы одна семья, — сказала Китти.
— Совсем как в армии.
— Наверное, — и Китти поспешила спросить Юджина, чем занимается он.
— Дело в том, Китти, что я уже третью неделю ничем не занимаюсь. Меня, после аварии самолета, который готовила к полету моя группа техников, отстранили от работы до выяснения всех обстоятельств. А как их выяснить, когда вместо машины осталась искореженная груда металла? Кто виноват — конструкторы, сборщики, мои техники, пилот? — все громче и громче говорил, почти кричал Юджин; впервые с рокового происшествия он высказывал то, что томило его душу.
