— Мне кажется, что все, кто родом из маленьких городков, стремятся уехать куда-нибудь хотя бы ненадолго… — Тут Китти пришлось прерваться, чтобы отогнать Криса от воды, и, не возобновляя разговора, она принялась убирать остатки пищи с импровизированного стола. Юджин помог ей собрать мусор в целлофановый пакет; потом он все же решил продолжить беседу:
— А вы достаточно попутешествовали?
— Даже больше чем достаточно. Мне было девятнадцать, когда я вышла за Джона, — сказала Китти. — Как только кончился наш медовый месяц, его перевели в Огайо. Сначала мне все нравилось — новые впечатления, новые друзья. Но как только я привыкла к этому месту, Джона направили в Колорадо. Потом были Аризона, Канзас, Луизиана. В конце концов мы оказались в Чикаго. К тому времени я возненавидела переезды, начала бояться заводить друзей, потому что знала: вот-вот нас переведут и снова придется расставаться. А потом Крис пошел в школу. И я с ужасом вспоминаю, с каким трудом ему приходилось привыкать к правилам и традициям все новых и новых школ, к учителям и детям.
— Детям военных тоже приходится часто менять школы, — бесстрастно прокомментировал сержант. — Но в этом возрасте они быстро адаптируются в новых условиях. И Крис уже привык к своей последней школе.
— Да, потому что она действительно последняя на этот раз. Других не будет. Я обещала, что мы никуда больше не поедем. Я понимаю, что тот образ жизни, что мы вели с Джоном, очень похож на ваш, да и вообще многие люди живут как перекати-поле. Я не осуждаю никого. Просто мне это не подходит. Нам с сыном больше нравится размеренная, спокойная жизнь.
Она замолчала. Но Юджин терпеливо ждал продолжения, и оно последовало:
— Если меня спросят, откуда я родом, я, не задумываясь, отвечу — из Южной Каролины. Ваша родина — Кентукки. Человек обязательно должен знать, где его корни. А вот Крис родился в Луизиане, но она не стала его родиной. И ни одно место на земле родиной он назвать не может. Это ненормальное положение вещей, и я выполню обещание, данное ребенку, — никуда больше не уезжать.
Юджин получил решительный отпор на попытку расположить Китти к себе. Надежды на взаимность не оставалось. Разумнее всего было бы сейчас отвезти ее с сыном домой, попрощаться и ничего не менять в отношениях с Крисом: по-прежнему видеться с ним только в школе по вторникам. Конечно, поговорить по душам уже не удастся: вокруг будут солдаты из их подразделения и одноклассники Криса. Но два дня, проведенных вместе, многое изменило. Мальчик не поймет, почему им нельзя больше пообедать вместе или порыбачить. А сам Юджин? В сущности, он ведь по-настоящему одинок, и ему будет не хватать общения с мальчиком, особенно теперь, когда он отлучен от его работы, которую он так любил и которой посвящал все свое время и силы.
