— Я? — еще больше удивился Васильев и, взяв часы, начал их разглядывать. — Прямо умопомрачительное что-то… Никаких царапин, никаких отметок снаружи…
— Кроме одной.
— Какой же?
— Ищите, ищите.
— Чертовщина какая-то! Нет, вы, конечно, раньше посмотрели. Ну скажите, товарищ начальник.
В коридоре послышались шаги, и в дверях появился Алексей Николаевич.
— Не торопитесь! Всё в свое время. Садитесь на скамейку и побеседуйте. Соскучились, наверно, друг без друга, — сказал он оставшимся в коридоре мальчикам и вошел в комнату, закрыв за собой дверь. — Смешные всё-таки пацанята!
— Алексей Николаевич, какой мне сейчас фокус показали… — сказал Васильев. — Вот ломаю голову! Просто удивительно!
— Ерунда! Никакого фокуса тут нет, — улыбнулся Константин Семенович. — Этот Шерлок Холмс сообщил, что на часах «Молния» сделана надпись. Ну, а так как «Молния» здесь одна, не трудно было их разыскать.
— «Молния»! Разве я вам говорил…
Взглянув на обескураженного сыщика, Алексей Николаевич расхохотался.
— Ничего. Не огорчайтесь, Арнольд Спиридонович! — похлопал по плечу Константин Семенович вконец смущенного Васильева. — С кем не бывает! Докладывайте, узнали вы что-нибудь о Садовском?
— Узнал… — со вздохом ответил тот. — Говорил в домоуправлении, с жильцами, с ребятами во дворе… Все в один голос дают хорошую оценку. Мальчик спокойный, положительный. В воровстве ни разу не был замечен. Дружит с Петуховым. На чердаке дома строят голубятню. Были на этот счет недоразумения, но это пустяки…
— Какие недоразумения?
— Стучали они там… Жильцы верхнего этажа недовольны. Боялись, как бы пожар не устроили, и вообще не хотели шума… Нет, как же я всё-таки оплошал!..
Последняя фраза была сказана с таким огорчением, что вызвала у Алексея Николаевича новый приступ смеха.
— Ай да Шерлок Холмс! — смеясь воскликнул он.
— Арнольд Спиридонович как раз говорил, что он не Шерлок Холмс, — серьезно возразил Горюнов.
— Неужели? Не признает у себя таких качеств? Это ничего… Это самокритично!
Алексей Николаевич так искренне смеялся, что Васильев не выдержал и тоже заулыбался.
— Алексей Николаевич, только вы, пожалуйста, никому не рассказывайте про часы. Пускай это будет между нами, — попросил он.
— Ну как же так… никому! Обязательно надо рассказать! Я не буду называть вашей фамилии.
— Догадаются.
— Почему? Напрасно вы считаете себя единственным в этом роде… Ну, хватит! Посмеялись немного, мозги проветрили — и за дело. Будешь, Константин Семенович, говорить с мальчишками?
