— Это вы про Кольку спрашиваете?
— А дочь? Ведь у вас и дочь есть?
— Есть и дочь.
— Зовут ее Людмила. Так?
— Так вы про кого спрашиваете? Про сына или про дочь?
— Пока что разговор идет о вас.
— Про меня? А что я? У меня всё в ажуре. На талоне одна дырка. Могу предъявить. Права у меня с собой.
— Подождите! — остановил его Горюнов. — Вы не только шофер, но еще и отец… Или вы забыли об этом? Чтобы водить машину, нужно знать технику, нужно иметь права, а чтобы воспитывать детей, ничего такого не нужно. Так?
— Ну вот еще… Новое дело, — недовольно пробормотал Садовский. — Какие там права… Они будут шкодить, а я отвечай. Не выйдет это, товарищ следователь! А в крайнем случае спрашивайте с жены. Это ее дело! Она воспитывает! Я не касаюсь.
— Вот как! Вы не воспитываете детей! А когда сына бьете, это как называется?
— Сына бью? А кто это вам сказал?
— Догадаться нетрудно.
— Ну и бью. А что особенного? По-вашему, и поучить нельзя?
— Значит, воспитанием всё-таки занимаетесь.
— Какое же это воспитание… Так, для острастки иногда… под горячую руку.
— Вернее, под пьяную руку!
Садовский с удивлением посмотрел на следователя, погладил себя несколько раз по шее, словно на ней был тугой воротничок, и пожал плечами.
— Чудно́! Откуда вам это всё известно… Колька, что ли, наболтал? Только он не из таких. Из него и слова не вытянешь. Говорят, он куда-то в ларек забрался, подлец!
— Сын у вас очень хороший.
— Хороший?
— Да. Любознательный, отзывчивый, смелый… Прекрасный мальчишка.
— А попал в угрозыск. У вас он, что ли, ночевал?
— Если отец его так воспитывает…
— Я-а? Да вы что… совсем за дурака меня считаете?..
— Хуже! — сурово сказал Константин Семенович. — С дурака и спрашивать нечего. Вы не дурак, а безответственный человек. Это хуже, чем дурак.
— Например? Какие у вас факты, что я безответственный?
— Посмотрите на свою спецовку.
— Далась вам эта спецовка!
Посылая вчера повестку Садовскому, Константин Семенович не предполагал, что Коля быстро сознается, раскается и с детской доверчивостью ответит на все вопросы. У сильно испорченных детей обычно бывает трудно добиться признания. Мальчик не оправдывался, не жаловался, не сказал ни одного плохого слова о своей семье, об условиях, в который он живет, но Константин Семенович понял, почему Коля не считает свой поступок позорным.
Кража! А что в этом особенного? Не надо попадаться. Не пойман — не вор. Да, он знает, что за это наказывают, если поймают. Ну и что? Ну, пошлют в колонию. Там тоже ребята. Там хорошо кормят, одевают. И там даже интересней, чем дома. А что ему жалеть! Школу не жалко. Семью не жалко…
