— Если кто-то и будет тебя связывать — это буду я.
— Обещаешь? — сказала она с озорной улыбкой.
— Может вы двое, поговорите позже? Честно говоря, это отвратительно, — сказал Кайман, и поднял своего дядю с пола.
— Что вы собираетесь с ним делать? — спросила Ксана у Каймана.
— Я собираюсь удостовериться, что его эксперименты будут закончены. Я останусь здесь с ним и помогу ему уничтожить все свои данные, всё, что касается этого проекта, а потом он уйдёт в отставку.
— А если я не сделаю этого? — сказал дядя Бен, едва сдерживая ярость.
— Тогда ты должен будешь ответить комиссии госпиталя, и в конечном счете полиции за то, что ты сделал мне, и другим людям, лежащим в палате дальше по коридору.
Другим людям? — Они выживут? — спросила Ксана.
— Да. Я в этом уверен, — сказал Мариус. — Но прямо сейчас, я должен вернуться к себе домой. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
— Кайман?
Он кивнул. — Я в порядке. Езжай. Мы здесь надолго.
Прежде, чем она успела сказать — да, Мариус подхватил её на руки и следующее, что она поняла, они стоят на стоянке, а у неё кружится голова. Темный седан приблизился, опустив стекло на пассажирском сидении.
— Вот, формула, — сказал Мариус. — К наступлению сумерек мне нужно противоядие и вакцина.
— Посмотрим, что я смогу сделать, — седой человек с бутылкой Коки протянул руку в окно за ожерельем Ксаны.
— Вечером я позвоню, Джаз, — сказал Мариус, а потом они покинула госпиталь, мчась на демонической скорости, потому что небо становилось всё светлее, окрашивая горизонт в прекрасный розово-оранжевый цвет.
Ксана, заволновалась. — Чёрт, нам лучше поторопиться.
Обнажённая Ксана проснулась на кровати, её руки о ноги опять были привязаны к столбикам кровати, Мариус уткнулся лицом межу её грудей, нежно целовал и облизывал их. Она не знала, раздражало её это или возбуждало.
По кругу комнаты, горели свечи, наполняя воздух тонким ароматом ванили.
— Ты проснулась, — сказал Мариус и потянулся за пером, лежащим на тумбочке.
— Ты неисправим, — прошептала она, когда тонкое ощущение мягкости пронеслось по коже оставляя лёгкое покалывание.
— Мне это говорили. — он легонько кружил пёрышком по её соску.
— Где моя одежда? — спросила она, её дыхание учащалось.
— Я её выбросил. Она испачкалась.
— Да уж. Ну, она прошла через многое. — Она застонала, когда он скользнул пером у неё между ног.
— Твоя конечно же тоже. Возможно, ты устала, слишком много событий для одного дня? — Он начал вставать с кровати.
