Так и не выпустив книгу, Рей внезапно ощутил укол зависти. Он вовсе не претендовал на внимание Викки, но, лишившись его, почувствовал себя уязвленным.
— Мы пойдем к маме сейчас?
— Конечно, пойдем, через пару минут. Хорошо? — Юджин потрепал девочку по голове.
— Хорошо. Это Рей, он лучший друг Хилари, — заявила Викки.
Лучший друг?.. Рей взглянул на Хилари и непроизвольно пожал плечами. Встретив недовольный взгляд Юджина, он решил, что пора исправлять положение, поднялся и положил книгу рядом с рюкзачком Викки.
— Я ухожу, — сказал он, освобождая Юджина от необходимости просить об этом. Он знал, что Юджин опекал Линду и это покровительство распространялось и на ее дочь. Рей не хотел послужить причиной их ссоры. Но он не мог отказать себе в удовольствии слегка уколоть Юджина. — Увидимся в больнице, — добавил он и, не давая Юджину ответить, повернулся к Виксен: — До свидания, озорница.
— Я просил тебя позвонить, если возникнут проблемы.
Линда смотрела на серьезное лицо Рея Хадсона. На этот раз на нем были рубашка из грубой хлопчатобумажной ткани и потертые джинсы. Она вдруг почувствовала себя почти голой в тонком больничном халате.
— Я…
— Черт! — вырвалось у него, когда его взгляд скользнул по ее правой ноге ниже колена. — Что случилось?
Линда пыталась произнести хоть слово и не могла, будто лишилась дара речи. Комок подкатил к горлу. Странно, но с появлением Рея в палате болезненные ощущения, мучившие ее последние двенадцать часов, исчезли. Она молчала, и тогда он придвинулся ближе и осторожно прикоснулся губами к ее лбу, ниже марлевой повязки.
— Что случилось?
Голос Рея стал низким, совсем таким, как в ту ночь, которую она провела в его объятиях.
От неподдельной заботы, звучавшей в этом голосе, слезы хлынули из глаз, и она еле сдержала желание прижаться щекой к его руке. Линда заморгала, стараясь укротить поток своих эмоций. Должно быть, изнурительная боль так ослабила ее. Не было причины для слез, худшее позади…
— У тебя было сотрясение? — Пальцы Рея легко дотронулись до ее лба.
— Легкое. — Линда отвела голову, опасаясь его прикосновений, которые мешали ей взять себя в руки. Она уже убедилась, что не может думать трезво, когда он касается ее. — Я здорово порезалась о стекло. Врач сказал, что пришлось наложить несколько швов. Это не так страшно, как выглядит, — добавила она, делая усилие, чтобы улыбнуться. Неизвестно почему, но ей не хотелось предстать перед ним беспомощной. Хотя, по правде сказать, ее очень беспокоило, как она сможет работать, как будет заботиться о Викки, оставаясь на костылях.
