Я верил. Я знал, когда он врет, а когда нет. У него такой вид, когда он не врет, так губы дрожат! И лицо кривое становилось.
--- Я бы тебя никогда не бил, — сказал я. — Никогда, Витьк ---
--- Даже когда я из дома смылся?! ---
--- Да --- Даже тогда ---
--- А ты бы со мной разговаривал? ---
--- Да ---
Во всем этом уже чувствовалась разлука. Мы часто молчали, надувшись друг на друга.
Закаты в сентябре были такие... Нас тянуло куда-то! Мы не могли усидеть на месте! Чесались, как полоумные! Даже срали на чердаке от лени и тоски!
Хотелось реветь. Но мы уже стеснялись друг друга! И солнце в те дни в степи садилось так кроваво...
Я уже узнал Игоря. Он был в армии. На меня уже брызнула кровь! И я тогда уже увидел щемящую красоту, когда тяжко падает бык... И скользит медленно, как черный айсберг, по склону, и останавливается, и умирает, закинув курчавую, слепую от смерти морду... Игорь идет к нему, обнаженный по пояс... Кровь и вода обтекают его ступни, проникают между пальцев, пенятся...
Я уже видел все это. Стоило только закрыть глаза, я снова и снова это переживал...
Я все дальше и дальше отходил от Витьки. У нас стало меньше общих тайн. А потом и те, что были, забылись...
Я не мог рассказать ему ни об Игоре, ни о дяде Георгии. Я молчал и ждал, пока жизнь сама поставит точку.
-------------------------
-------------------------
Старухи подыхали пачками. Пушечное мясо, колосящееся поле для своей подружки с косой! Как легко отскакивали под ее косой их головы, нашпигованные идеями и мусором! Они изводили всех подряд! Начиная от котов и заканчивая воздухом! Они думали, что никогда, никогда, никогда не наступит их время! Когда собирай манатки — и вперед, и с песней! Для других — пожалуйста! Во всех видах! «Этот захлебнулся водкой!», «Алкаш! Туда ему и дорога!», «А этот, он был точно ненормальный! Всегда. Он так вежливо здоровался! А оказалось — наркоман!»
Потом они собирались в пачку, купюр эдак десять, и отдавали концы. Как птицы осенью, они сбивались в стаи и улетали. Тихо так толпой отчаливали на лодке. Должно быть, невесела была у них прогулочка!
Все как одна картофелина, они пустили отростки в скамейку. Они никак не хотели покидать свои насиженные местечки.
Нам с Витькой казалось, гроб всегда был один и тот же. Их просто свозили кучкой и вываливали в яму!
«А что, на всех ведь не напасешься», — так они приговаривали.
Они склеивали ласты оптом. Всегда оптом. Даже уплывая по реке смерти, они хотели быть в компании товарок.
