Другой питерец, Костя Шулов, в прошлогодней индийской эпопее провожал нас лишь до Ирана — чтобы не покидать слишком надолго свой университет. На этот раз учебный вопрос был решён своеобразно. Мы заранее составили специальное письмо для декана того факультета, где учился Шулов. В нём говорилось, что Академия вольных путешествий, организуя великую экспедицию, очень просит отпустить на три месяца студента К.Шулова, очень важного и незаменимого человека. Костя был отличником, его отпустили легко, но к первому мая он по-любому должен был вернуться в Питер.
Шулов имел и другие свойства. Например, он опаздывал на стрелки, а также всё терял. Зато он заранее подучил иноземные языки и на первых порах был самым разговорчивым, выливая на турецких водителей шквал персидских слов, правда почти безрезультатно.
За пару месяцев до старта всем остальным казалось, что оба питерских участника поедут в паре, настолько похожими они были по некоторым признакам. Оба невысокого роста, оба в жёлтых комбинезонах и с одинаковыми рюкзаками, оба с кредитными карточками, оба из средств связи предпочитали Интернет, оба сделали прививки от жёлтой лихорадки, оба активны, инициативны и полны всяких идей. Но ещё задолго до старта петербуржцы поссорились. Один любил просыпаться поздно, другой ещё на два часа позже; один собирал рюкзак долго, а другой ещё дольше; один всегда был уверен в собственной правоте, а другой, как ни странно, тоже. Было и ещё одно, очень важное, разногласие: Шулов ни в коем случае не хотел ездить в одиночку по диким странам, а Шарлаева одиночество никак не тяготило. В результате у питерцев не только не получилось неделимой пары "смелых и умелых", но и вообще они стали избегать друг друга. В результате индивидуалист Шарлаев поехал до Турции по западному берегу Чёрного моря (через Молдавию, Румынию, Болгарию), а Шулов, как и все остальные, по восточному берегу моря — через Батуми.
Паша Марутенков, житель подмосковного Оболенска. Год назад он провожал нас, едущих в Индию, лишь до Армении (поскольку не успел сделать загранпаспорт). В тот раз он ехал девять дней от Москвы до Еревана в паре с Алексеем Журавским (47 лет, кличка Полковник), который был тогда самым старшим участником индийской поездки, увлекался йогой, медитациями, святыми вибрациями и прочее. На этот раз Полковник присутствовал с нами незримо, ибо Паша, в некотором роде, был его заменителем. Он оказался старше всех нас, спокойнее и рассудительнее — и тоже, как и Полковник, увлекался всякими высшими энергиями. И хотя Паша, в отличие от своего лысого прообраза, был вполне волосат, — все его энергетические упражнения и телодвижения мы, вспоминая Полковника, в шутку именовали "лысыми".
