Такие вот у него, Эрленда, были рождественские сказки.
Старший администратор уже снял гостиничную форму и надевал пальто, когда Эрленд наткнулся на него в гардеробе. Мужчина заявил, что смертельно устал и хочет только одного — поскорее вернуться домой к своей семье. Да, он слышал об убийстве. Ужас! Но не знает, чем может помочь.
— Мне сказали, что вы его знали лучше всех в отеле, — заявил Эрленд.
— Нет, это не совсем так, — ответил служащий, обматывая шею толстенным шарфом. — Кто вам сказал?
— Он ведь работал под вашим началом? — уточнил Эрленд, пропустив вопрос мимо ушей.
— Работал под моим руководством, да, верно. Он ведь был швейцаром. Я отвечаю за прием, регистрацию. Вам это, наверное, известно. Вы не знаете, до которого часа сегодня работают магазины?
Ему было так откровенно наплевать на Эрленда и его вопросы, что это действовало на нервы. Больше всего раздражало то, что, казалось, всем было начхать на судьбу человека из подвала.
— Весь день. Не знаю. Кому потребовалось заколоть в сердце вашего швейцара?
— Моего? Он не был моим швейцаром. Это был гостиничный швейцар.
— И почему у него были спущены штаны и на пенисе торчал презерватив? Кто у него был? Кто вообще заходил к нему в гости? С кем он водил дружбу здесь, в отеле? С кем он общался за стенами отеля? Кто его враги? Почему он жил прямо тут? Что это за условия такие? Что вы такое скрываете? Почему вы не отвечаете по-человечески?
— Послушайте! Я… Что?.. — Старший администратор осекся. — Мне бы лучше пойти домой. У меня нет ответов на все эти вопросы. Скоро Рождество. Давайте завтра поговорим, а? Я не присел за весь день.
Эрленд посмотрел на него.
— Мы поговорим завтра, — произнес инспектор и вышел из гардероба. И тут ему вспомнился вопрос, который крутился у него в голове после разговора с директором. Он обернулся. Старший администратор уже стоял в дверях, когда Эрленд его окликнул.
— Почему вы хотели от него избавиться?
— Что?
— Вы хотели избавиться от Деда Мороза. Почему?
Администратор замешкался с ответом.
— Его уже выгнали, — сказал он наконец.
Директор отеля ужинал, когда Эрленд разыскал его. Толстяк сидел за большим столом на кухне, нацепив на себя поварской фартук, и опустошал тарелки с закусками, принесенными из буфета.
— Вы даже представить себе не можете, как я люблю покушать, — сказал он и утер рот, заметив, что Эрленд смотрит на него. — В покое, — добавил он.
— Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, — сказал Эрленд.
