Смена пошла своим чередом. Уже под самый ее конец он узнал, что Дэвида Ребба пока не обнаружили ни в одной электронной базе данных штатов и территорий. Но это еще ни о чем не говорило. Кэшин знал: бывает, за человеком тянется длиннющий хвост обвинений, а он тем не менее не проходит ни по каким базам. Он отметился на выходе, выехал на шоссе и свернул в сторону Кромарти.
Ребб прошагал уже двадцать три километра. Кэшин сбросил скорость, остановился далеко впереди, на обочине и вышел из машины.
Бродяга подошел к нему неспешно, как будто был на прогулке, остановился и замер, чуть ссутулившись, раскинув руки на своей скатке, точно на кресте.
— Дейв, мне нужны твои отпечатки, — произнес Кэшин.
— Да сказал же: я ничего не сделал.
— Мало ли что сказал, Дейв! Все так говорят. Задержим за то, что без разрешения залез в сарай.
Ребб молчал.
— Возьмем отпечатки… — продолжил Кэшин.
— Не сажайте меня, — тихо, как-то безучастно проговорил Ребб. — Не смогу я в тюрьме.
По голосу Кэшин понял, что Реббу страшно, и отметил про себя, что раньше ему было бы на это наплевать. Он подумал немного и произнес:
— Слушай, работать хочешь? Молоко там, коровы… Сумеешь?
Ребб кивнул:
— Приходилось.
— Ну так как?
— Валяй.
— В саду, на стройке?
— Сойдет. Опыт есть.
— У нас тут есть чем заняться. Сосед держит коров, а я собираюсь кое-что построить, надо участок расчистить. Поработаешь на копа?
— Да я у всяких работал.
— Вот и хорошо. Сегодня ночуешь у меня дома. Койки есть, душ тоже. А завтра начнешь разбираться, что к чему.
Они сели в машину и кинули скатку Ребба на заднее сиденье.
— Здесь что, на работу вербует полиции? — осведомился он.
— Угу, а куда мы денемся.
— А отпечатки как же?
— Ладно, я верю, что ты чист. Скажешь — дурак?
Ребб сидел и смотрел в окно.
— Сэкономил деньги налогоплательщиков, и ладно, — произнес он наконец.
* * *
Кэшин проснулся еще затемно и вспомнил, как стонал перед смертью Шейн Дейб.
Он полежал, прислушался к себе: спина, поясница, ноги — все отзывалось тупой болью. Пора было скидывать с себя уютный, теплый груз одеяла. Он сунул ноги в остывшие за ночь ботинки, вышел в коридор и через хмурую гостиную своего предка Томми Кэшина в прихожую, а потом на улицу. Снаружи было не холоднее, чем в доме, а сильный ветер с океана развеял сегодня туман.
Он помочился с веранды прямо в сорную траву — ей все равно ничего не сделается. Потом вошел в дом, потянулся как следует, ополоснул лицо, почистил зубы, натянул штаны, носки, ботинки.
