— С-сэр маг, — с трудом выговорил рыцарь. Тихо угрожающе зарычал, сжал кулаки. — Не пытайся… выхода нет. Мы должны поговорить.
— Чудно, — с легкой одышкой ответил ему. — Но ты не учел сущей мелочи — я бродил тут побольше твоего, знаю некоторые секреты. Так что счастливо оставаться, сэ-эр!..
Рассмеявшись, я нашарил в сумке маленький кусочек древесины, бросил под ноги. По телу сразу мазнула невидимая паутина, голова закружилась. Послышался звук, похожий на треск мокрой ткани, из-под земли ударили струйки тумана. А листья… листья обратились в песок. И откуда-то издалека долетел разочарованный вой демона.
В бледно-голубом осколке неба яростно полыхали целых три жарких солнца. Вдаль насколько хватало глаз, подобно морским волнам, убегали желтые барханы. Раскаленный воздух танцевал над верхушками, ветер носил песчаную пыль. Слева из-под рассыпчатого покрывала проглядывали черные камни. Плиты сточены, в трещинах и сколах. Но кое-где еще сохранились замысловатые символы, непонятные узоры. Голову напекло, пятки мучительно жгло и сквозь толстую подошву сапог.
Паршиво… Еще в прошлый поход заметил — чем меньше Тень походит на реальность, тем труднее потом найти выход. Хотя чего уж там, рыцарю придется потратить какое-то время на ослабление барьеров, которые сам же и воздвиг…
Песок у сапог чуть развеяло ветром, обнажился маленький деревянный цилиндрик. Я хмыкнул и подобрал, подбросил в ладони. Хорошо, что перед уходом додумался срезать кусочек ветки с осины в Седых горах. Универсальный убийца магии помог преодолеть границу Тени. И поможет еще много раз, главное — находить точки переходов… чем я и намеревался заняться.
Сосредоточившись, поймал смутное ощущение пути, медленно повернулся на пятках. Напряг глаза, разглядел далеко в подрагивающем мареве одинокую черную точку. Достал из сумки чистую тряпку и повязал на голову. Глубоко вдохнув, решительно зашагал вперед. Взобрался на ближайший бархан, спустился по откосу и начал покорять следующий…
Через полчаса путешествия по пустынному миру я едва ковылял. Жар стучался в виски, кружил голову. Во рту пересохло, а на зубах скрипел песок. Ноги вязли, порой задевали нечто твердое. Но останавливаться и изучать находки не хотелось. Силы таяли удивительно быстро, пустыня жадно пила жизнь. Несколько раз падал, почти с головой зарывался в песок. С воем вскакивал, отряхивался и ругался. Мчался сломя голову, цеплялся за предательскую твердь. Но порывов хватало ненадолго, после напряжения становилось хуже.
