Избранная лирика | страница 64

На первую страницу

Мутился ум от черных дум,

В грехах подозревал я всех

И сам способен стал на грех.

Печален дом, враждебен мир,

И навсегда ушел покой,

Устало к своему концу

Я шел, охваченный тоской;

Порой хотелось бросить дом

И жить в чащобах, со зверьем.

IX

Таких овец не видел свет,

Цены им не было и нет;

Клянусь, я поровну любил

Детей — и тех, кто их кормил, —

Моих овец… И вот, молясь,

Я думал, что, наверно, Бог

Карал за то, что больше я

Своих детей любить бы мог…

Редело стадо с каждым днем,

Овец все меньше было в нем.

X

Все горше было их считать!

Вот их пятнадцать, десять, пять,

Их три, — уж близко до конца! —

Ягненок, валух и овца…

Из стада в пятьдесят голов

Один остался, да и тот,

Оставшийся, из рук моих

В чужие руки перейдет,

Последний, — с нынешнего дня

Нет больше стада у меня…

THE MAD MOTHER

I

Her eyes are wild, her head is bare,

The sun has burnt her coal-black hair;

Her eyebrows have a rusty stain,

And she came far from over-the main.

She has a baby on her arm,

Or else she were alone:

And underneath the hay-stack warm,

And on the greenwood stone,

She talked and sung the woods among,

And it was in the English tongue.

II

"Sweet babe! they say that I am mad,

But nay, my heart is far too glad;

And I am happy when I sing

Full many a sad and doleful thing:

Then, lovely baby, do not fear!

I pray thee have no fear of me;

But safe as in a cradle, here,

My lovely baby! thou shall be:

To thee I know too much I owe;

Перейти на страницу