Никому из нас тогда и в голову не могло прийти, что я однажды женюсь на японке, а китаянок мы просто-таки не брали в расчет. Они ассоциировались у нас исключительно с прачками и официантками из китайских закусочных.
Джо редко писал письма, да и звонил нечасто. Он предпочитал просто свалиться тебе на голову — бог знает откуда. И все же, я думаю, он мог бы писать. Все его письма были похожи друг на друга — писал ли он о Достоевском, подводном плавании, гольфе, распродаже или искусности и элегантности японских женщин. Вспоминая о его даре слова, я просто не мог понять, откуда берется такое унылое однообразие, — словно бы его ребенком запихнули в какую-то специальную школу, где обучают писать унылые письма, хорошенько промыли мозга и поставили 100 из 100 на экзамене. Сам я никогда не испытывал удовольствия от того, что письма в результате приходится писать мне. Кому бы я ни писал — другу или любимой женщине, — ответы всегда опаздывали и не оправдывали моих ожиданий. Однако это заставляло меня развивать еще более бурную деятельность. В наше время человек, который умеет писать письма, выглядит старомодным. Да и, если уж быть честным, мастера эпистолярного жанра прошлых лет не входят в число моих фаворитов.
И все же, хоть Джо и не умел писать письма, он был чудесным рассказчиком. Но тут мы снова натыкаемся на препятствие — прирожденный рассказчик может оказаться совершенно не способным написать простейшую историю или приличное письмо вот по какой причине: он не знает, как это пишется, путается в грамматике, его воображение застывает, — но если уж он начнет разглагольствовать, ты будешь слушать его как зачарованный. И напротив, я часто замечал, что хорошие писатели не в состоянии рассказать банальнейшего анекдота. Так вот Джо принадлежал к рассказчикам, способным завернуть фантастический сюжет, наполнив его невероятным количеством деталей, причем в его историях даже самые громоздкие подробности всегда были на своем месте, они поддерживали интерес слушателя. К тому же, когда ты слушаешь, ты можешь задать вопрос, который уведет рассказчика в сторону, на новую линию, еще более захватывающую. Конечно, хорошему рассказчику нужен подходящий слушатель. Таковым я себя и считал. Я приставал к любому, кто мог выдавить из себя больше двух слов, и это качество привлекало ко мне людей. Они думали, что я искренне заинтересован в том, что они рассказывают. Даже если это было не так, я все равно слушал с большим вниманием.
