Она так яростно жестикулировала, что сшибла лампу, которая с грохотом рухнула на кофейный столик. Кевин медленно подошел и поставил лампу на место.
— А Кит мне говорил, что вы самая спокойная и рассудительная в семье, — заметил он, явно желая завязать разговор.
— Замолчите! — закричала она. — С меня хватит!
— Я все еще никак не могу понять, зачем взрослой женщине вроде вас надо было участвовать в столь нелепом маскараде, — спокойно произнес Кевин.
— Вы думаете, это была моя идея? — запальчиво спросила она.
— Но вы и не пытались остановить сестру, не так ли?
— Это было бы равносильно попытке остановить извержение вулкана. Она всегда была такой! Я потратила восемнадцать лет своей жизни, чтобы уберечь ее от катастрофы, и мне это едва удалось.
Пристальный взгляд Кевина нервировал ее, но еще больше волновало знание того, что стоит ему протянуть руки и обнять ее, как она полностью окажется в его власти. От этой мысли по всему ее телу пробежала волна возбуждения.
— У вас, должно быть, была трудная жизнь…
Она отвернулась, не желая встречаться с ним взглядом.
— Можно сказать и так, — резко ответила она. — Но многим пришлось пройти и через худшее.
— Расскажите мне о себе. Вы ведь были сиротами, не так ли?
— Это недалеко от истины, — признала она. — Мои родители разошлись, когда мне исполнилось восемь лет. Отец уехал в Америку, и больше я никогда его не видела. Затем заболела мать, у нее оказался рак. Она умерла через три года. Больше у нас родственников не было; мы, я и Натали, остались вдвоем… — Она помолчала и сердито взглянула на него. — Не знаю даже, почему я все это рассказываю вам.
— Возможно, потому, что у вас просто нет никого, кому вы могли бы все это рассказать? Ваша сестра жутко эгоистичная особа. Должно быть, вы многим пожертвовали ради нее.
Неожиданно Марта почувствовала комок в горле. Действительно, никто никогда не понимал, от чего в жизни ей пришлось отказаться ради сестры. Да никто никогда этим и не интересовался. Внимание окружающих всегда доставалось Натали, а не ей.
— Я никогда не завидовала ей, — хрипло проговорила Марта. — Она была такой маленькой, когда мама…
Ее голос прервался, и она не смогла вымолвить ни слова. К своему ужасу, Марта почувствовала, что на глаза навернулись слезы, и закусила губу, чтобы не разрыдаться. Его сочувствие, так неожиданно проявленное после всех передряг, связанных со свадьбой, оказалось той последней каплей, что переполнила чашу. Этого она уже вынести не могла.
